– А он думал, вы таким образом освободили его от гнета этого маленького засранца, – любезно подсказал за Решетникова Макар. – Кстати, Джоник в самом деле этого бы не простил. Изменить ему – и с кем! С женщиной! Какой стыд.

Макар осуждающе покачал головой. Решетников, наконец, оторвал глаза от Кармелиты и посмотрел на Илюшина так, что Бабкин тоже на всякий случай шагнул ближе. Конечно, неплохо, если Илюшина кто-нибудь побьет: он давно нарывается. Но не сегодня. Пока у них дела не закончены.

– Ты его не убивал? – жалобно спросила Кармелита, словно вокруг и не было никого. – Андрюша!

Решетников отрицательно качнул головой.

– Да не убивал, не убивал, – успокоил ее Макар. – Спросили бы меня, я бы вам сразу сказал. А то какие-то детские игры! По трубам ползаем, врем напропалую… У меня, между прочим, время ограничено. А нам еще убийцу нужно предъявить Богдану Атанасовичу.

Илюшин обернулся к камердинеру.

– Что, Иннокентий, я был прав?

Тот молча кивнул. Грегорович ахнул и прижал руки к щекам. Ася спряталась за спину Кутикова и там на некоторое время почувствовала себя в безопасности. Хотя стыдно было так, что, казалось, даже волосы покраснели.

– Ася, вы мне нужны, – позвал Илюшин. – Без вас у меня ничего не получится.

– Почему не получится? – пискнула Катунцева.

– Ну как почему, – рассудительно сказал Макар. – Для начала потому, что вы – убийца.

6

– Выходи, – пригласил Бабкин, отпирая дверь дежурки охранников. – Эх и духота у тебя! Я бы на твоем месте в районный суд подал на Грегоровича. За ненадлежащие условия содержания.

Жора ухмыльнулся.

– Может, в Гаагский трибунал сразу, а?

Вышел, покачиваясь, как моряк, прогнулся в спине вперед-назад. Отчетливо хрустнули кости.

– Затекло все, – пробормотал телохранитель. – Слышь, а что это ты меня выпустил? Жрать, что ли, идем? Так вроде до этого внутри кормили.

– Да нет, – махнул рукой Бабкин. – Ступай с миром. Все закончилось.

Телохранитель растерялся.

– Как это?