– На диван, – напомнил Сергей, и тот послушно просеменил к дивану. – Теперь рассказывай.

– Чего рассказывать? – выдавил побледневший Митя.

– Про Козицкого. Про приятеля твоего. Про то, как старуху грабили.

Дворжик из красного стал бледным.

– Я не… – начал было он.

– Если сейчас услышу, что ты здесь ни при чем, придушу всех сук в этом доме, – пообещал Сергей.

Дворжик с мольбой уставился на жену.

– Рассказывай, идиот! – зашипела она. – Чего ты там натворил?

Митя открыл рот, закрыл и обвел глазами комнату. Бабкин возвышался напротив него, Илюшин прислонился к стене, алабаи сидели смирно. У Дворжика не было уверенности, что, если этот злобный мужик отдаст им команду растерзать его, собаки не подчинятся. Митя даже не мог их за это осуждать, потому что лично он бы на их месте послушался.

– Мы пришли вместе с Колей, – хрипло начал он.

– С каким Колей? Свищевым?

– Ну да, со Свищом. Корешом моим. Я сигналку отключил, Колян стал по комнатам рыскать. Их там как во дворце. Зашли в какой-то этот, как его… будуар. Везде дух такой… крепкий, короче. Как будто «Шанель» в подвале разливают.

– Ты ближе к делу переходи, – посоветовал Сергей.

– Короче, нашли ее рыжье. Все как и обещали: ни сейфа, ничего. Старуха совсем дурная была. Одни цацки прямо россыпью перед зеркалом, кучей, будто мусор. Другие в шкатулках. У нас с Колей сумка была. Мы туда все высыпали и пошли скорее. А тут хозяйка появилась. Страшная, как из могилы!

Дворжик содрогнулся, вспомнив явление старухи. Им обещали, что ее не будет дома. Сказали, она всегда уходит гулять в это время. С сигнализацией все получилось без труда, и на украшения они наткнулись почти сразу, так что Митя уверился, что все пройдет как по маслу. Мысленно он уже видел себя в ресторане, и не в Туле, а в столице, снимающим самую роскошную телку, а потом швыряющим деньгами в казино. Украшения искрились, как ночной снег под фонарем. Дворжик никогда не видел столько ювелирки сразу. И какой! Сразу ясно: шик-блеск, не фуфло голимое. В общем, все как им и предсказывали.

И тут в дверях возникла старуха. Коля аж вскрикнул, а с самим Дворжиком едва не случился конфуз. Бледная, тощая, красные губы на лице как червяк раздавленный. Пальцем дрожащим тычет в пустые шкатулки и мычит.

– Митяй, валим! – страшным голосом шепнул Свищ. И пошел на старуху.

Дворжик так никогда и не узнал, что имел в виду его приятель. Старая ведьма решила, что ее будут убивать, и с глухим воплем ринулась в глубину коридора.

– Держи ее! – заорал Дворжик, и они, толкаясь и мешая друг другу в дверях, бросились за ней.