Сергей подумал, что вряд ли он пойдет на местное кладбище, но все-таки кивнул.

– И это тоже заслуга Белкина, – неожиданно сказала старушка.

– Почему?

– Одно время он начал привечать Маню. Подкармливал ее, как щенка, а затем она ему надоела. Она вообще была очень приставучая девочка, липучка, и он должен был об этом подумать, прежде чем приручать ее. Меня не покидает чувство, что Николай отравил ее своей заботой, а через нее – и всю семью Шаргуновых. Плесень! Ядовитая плесень расползалась от него!

«Рехнулась старушка», – подумал Бабкин.

– Вы полагаете, что у меня в голове сплошное ку-ку! – Мария Семеновна вновь постучала себя кулачком по лбу. – Но я совершенно уверена, что семью Николая спасло только то, что он погиб. Даже после своей смерти он сумел зацепить тут кое-кого, достать из могилы…

– Кого?

– Знаете, это уже такая литературщина, даже говорить неловко.

– Мария Семеновна! – умоляюще протянул Бабкин.

– Честное слово, жизнь бесстыднее вымысла. Вы ведь знаете, что Белкин утонул на ферме Бурцева?

– Да, я читал об этом. Только фермы не нашел.

– И не найдете. Ее снесли, сейчас там только овес да клевер. Сам Бурцев после гибели Николая никогда здесь больше не появлялся, хотя прежде, как я слышала, высказывал намерение восстановить свою заброшенную ферму. Якобы ему сообщили о способе, которым можно было отвести в сторону подземные воды, загубившие все его предприятие… Не знаю… Суть в другом. Тело Николая нашли только через неделю. Оно сильно пострадало.

– В закрытом резервуаре? – удивился Сергей.

– Один наш местный товарищ, полагающий себя хитрее и умнее прочих, придумал разводить там раков. Идея, конечно, была обречена. Вы же знаете, что ракам нужна проточная вода. Но за те семь дней, что покойный Белкин провел в их компании…

Старушка выразительно посмотрела на Сергея.

– Объели его, – кивнул Бабкин. Он помнил вид трупов, вытащенных из реки.

– Я сама, конечно, не видела, но мне рассказывали. – Мария Семеновна понизила голос. – Ужасающее было зрелище! И вот наш Алексей Иванович, тот самый, который…

– …раков запустил?

– …да! Наш Алексей Иванович немного спятил на этой почве. К нему до сих пор является Белкин, как утопленник у Пушкина. Вы же помните, конечно! – И она продекламировала, отбивая такт рукой: – «Из-за туч луна катится – что же? Голый перед ним! С бороды вода струится, взор открыт и недвижим, все в нем страшно онемело, опустились руки вниз, и в распухнувшее тело раки черные впились!»

– Из этого стихотворения я в детстве впервые узнал, что раки не красные, а черные, – сказал Бабкин. – А прежде пытался в нашей речушке красных ловить.