Впервые в жизни Сергей Бабкин отступил. Хотел в сердцах сказать: черт с вами, живите как хотите, но вместо этого вырвалось:
– Бог с вами!
Махнул рукой, обогнул их и стал подниматься по склону, на ходу вспоминая, где видел фельдшерский пункт.
Эпилог
Эпилог
Автобус катил в Беловодье, привычно объезжая выбоины, и временами казалось, будто не шофер крутит руль, а сама машина, как умная лошадь, выбирает дорогу. Бабкин рассматривал золотую царскую бахрому над лобовым стеклом и думал, что он в последний раз потакает Илюшину, и лишь потому, что тот жертва маньяка.
Когда Сергей добрался до фельдшерского пункта, эскулап сидел на табуреточке за дверью, и глаза его были голубы и пусты, как у фарфоровой собачки. Бабкин сумел выжать из него, что несколько часов назад в помещение ворвалась очень толстая женщина. Его заставили сделать перевязку и уколы раненому, а потом, невзирая на сопротивление, погрузили в машину – на случай, если пациенту станет хуже, – и отвезли в больницу. Женщина не стала тратить время на местную старенькую больничку, а помчалась в районный центр. Бабкин понял из его рассказа, что, во-первых, толстуха гнала как сумасшедшая и добралась за немыслимо короткое время. Во-вторых, в приемном покое она завыла сиреной, подняла всех на уши, крича, что у нее смертельно раненый, а когда пациентом занялись врачи, прыгнула в машину и понеслась обратно. Несчастный фельдшер решил, что ножевая рана пациента – дело рук этой сумасшедшей. Он умолял ее остановиться и выпустить его, но та несла полную дичь про Марту Бялик, и он убедился, что лучше ему заткнуться.
«Мы не можем уехать, не попрощавшись», – твердо сказал Макар. Сдавшись, Бабкин стал искать телефон службы такси. Никакого такси, сказал Макар, ты не понимаешь, туда можно попасть только на автобусе; Бабкин догадался, что Илюшина напичкали лекарствами, и не стал спорить, чтобы тот не разволновался.
Ну, и что? Где волнение? Восседает впереди, как король, крутит головой по сторонам.
Гурьянова ждала их на пороге своего дома. Старуха тоже была здесь, заваривала чай из подозрительного вида травок. Бабкину показалось, что при встрече она хотела обнять их, но передумала (чему в глубине души он был только рад).
Травяной напиток оказался вкусным.
– Вы знаете, наверное, что у нас произошло? – Гурьянова разрезала теплый пирог, положила на тарелки.
– Германа вытащили рыбаки, – кивнул Макар.
Даже до большого города дошли слухи о том, что в Беловодье годами орудовал маньяк, убивавший приезжих. Бабкин молча слушал обсуждения среди медсестер и врачей, философски отмечая про себя, что года через три эта история изменится до неузнаваемости.