Письмо оказалось первым из множества писем множеству врачей, и в каждом письме Элеонор рассказывала о симптомах недуга Энтони, просила помочь, и сквозь вежливые предложения прорывалось отчаяние. Она с горечью описывала бедственное состояние мужа, чьи жизненные ожидания отняла война, когда он служил своей стране, упоминала о том, что он много лет пытается выздороветь и вернуть былые способности. Сэди очень тронули письма, но у нее не было времени сожалеть об ужасах войны. Сегодня она хотела найти подтверждение одному-единственному ужасу и потому стала искать в письмах места, где говорилось о склонности Энтони к насилию и о его состоянии перед двадцать третьим июня.

Если письма к врачам в Лондоне Элеонор писала сдержанно, то переписка с Дафидом Ллевелином оказалась гораздо откровеннее. Элеонор по-прежнему упоминала о недуге мужа – Сэди забыла, что до того, как заняться литературой, Ллевелин был врачом, – но теперь, когда не нужно было подбирать слова, чтобы сохранить достоинство мужа в глазах далекого медицинского светила, она писала о состоянии Энтони предельно честно. «Боюсь, он никогда не поправится и все мои поиски не увенчаются успехом… Я бы все отдала, лишь бы ему стало лучше, но как я могу ему помочь, когда он потерял надежду?» Дальше шли строчки, которые убедили Сэди, что она на верном пути: «Сегодня ночью это снова случилось. Он проснулся с ужасным воплем, кричал про собаку и ребенка, требовал, чтобы от них немедленно избавились, и мне пришлось силой удерживать его в постели, чтобы он не выбежал из комнаты. Господи, когда он в таком состоянии, мечется и размахивает руками, то даже не понимает, что это я… Утром он само раскаяние. Я поймала себя на том, что иногда обманываю его, притворяюсь, что сама ударилась, когда куда-то спешила. Я знаю ваше отношение к подобным вещам и, в принципе, согласна, что лучший подход – честность и деликатность, однако правда его убьет. Он бы и мухи умышленно не обидел. Я не вынесу, если он будет мучиться от стыда… Прошу, не тревожьтесь! Я никогда бы с вами не поделилась, если бы знала, что вы примете это так близко к сердцу. Поверьте, у меня все хорошо. Физические раны исцеляются: намного хуже, если ранена душа… Я дала Энтони обещание, а обещания нужно выполнять. Вы сами меня этому учили…»