— Джорджина, — проговорила Люсия слабым, смиренным голосом, — ты не посидишь рядом со мной немножко?

Я придвинула к кровати стул, на котором всегда сидел доктор Стрейкер, и опустилась на него.

— Я не помню ничего из… того, что произошло, — пролепетала она. — Но мистер Мордаунт сказал, что ты рисковала своей жизнью, пытаясь спасти мою, и еще раз спасла меня, когда могла оставить в огне. Почему ты это сделала?

— Потому что не могла позволить тебе умереть, хотя бы не попытавшись спасти тебя. Не из каких-то там чувств к тебе — ты мне безразлична. Ты обманула меня, предала меня и бросила гнить здесь.

Последовало долгое молчание.

— Я не знала ни минуты покоя со дня, как отправила телеграмму от имени твоего дяди, — наконец сказала Люсия. — Тогда я действовала под влиянием момента, а потом… у меня не хватало духу пойти на попятную.

— Я бы с тобой поделилась, если бы было чем делиться. Но Эдмунд Мордаунт умер, а поместье разорено. Ты и твоя мать уже вытянули из него все деньги.

Она уставилась на меня с неподдельным ужасом, — во всяком случае, я могла бы в этом поклясться.

— Я знала, знала, знала, что ты бы поделилась. Но мать сказала, что рано или поздно ты обязательно выведешь меня на чистую воду. А теперь меня отправят в тюрьму на многие, многие годы… и поделом мне.

Она закрыла лицо ладонями и разразилась душераздирающими рыданиями. У меня хватило ума не поверить этому показному раскаянию, но я все равно почувствовала острое желание обнять, утешить Люсию и устыдилась своего равнодушия и бессердечия, когда подавила этот порыв.

— Люсия, почему ты не пошла на сцену, как хотела? — спросила я, когда она перестала рыдать. — Ведь ты прирожденная актриса. Ты могла бы заработать целое состояние и восхищать всех своим талантом вместо того, чтобы прокладывать себе путь в жизни ложью и обманом.

— Я бы очень этого хотела, — горестно вздохнула она, — но теперь слишком поздно.

— Сколько денег ты у меня украла?

— Только годовое содержание. Мать сказала, что мне опасно встречаться с мистером Ловеллом, пока…

Она опустила глаза, не закончив фразы.

— Так, значит, то была твоя мать. Миссис Ферфакс — женщина в Плимуте, старавшаяся помочь мне советом.

— Да, — чуть слышно проговорила Люсия.

— А где она сейчас?

— В Лондоне. В гостинице, где мы… ну, той самой, на Грейт-Портленд-стрит.