— Мой отец говорит: ум лишен способности забывать, — произнесла Эмили.

Маргарет вытерла слезы.

— Ваш отец прав.

— Тем не менее он упорно записывает свои воспоминания. Он будто надеется, что, если облечь их в слова, они будут уже не такими болезненными, как бы сильно ни ранили. Пожалуйста, Маргарет, облегчите душу.

Маргарет начала говорить, и даже слезы не смогли ей помешать.

Спустя полчаса Эмили снова поцеловала пожилую женщину в лоб. Потрясенная услышанным, она подошла к двери и открыла ее.

Райан и Беккер дожидались на скамье в коридоре. В здании полицейского управления в этот час уже вовсю кипела жизнь. Прибывали все новые констебли, и на лицах у них отражались ужасы прошедшей ночи.

Эмили припомнила строчку из отцовского произведения.

«Ужасы, сводящие с ума. Горе, терзающее сердце».

При появлении девушки инспектор и констебль встали.

— Эмили, ваш отец бежал, — сообщил Райан.

— Бежал?

— Пока вы общались с Маргарет, в Ярд поступили сведения о том, что он выпрыгнул из кареты Бруклина. Всем полицейским отдан приказ разыскать его.

Эмили и так была до глубины души потрясена рассказом Маргарет, а услышав еще и эту новость, вынуждена была прислониться к стене, чтобы не упасть.

— Нам нужно его найти, — сказал Беккер. — У вас есть какие-нибудь мысли, куда он мог направиться?

Эмили по-прежнему стояла и держалась за стену.

— Ночью, когда вашего отца увозили в тюрьму, он крикнул вам: «Ты знаешь, где я буду! Там, где я слушал музыку». Вы знаете, что он имел в виду? — спросил Райан.

— Нет.

— Возможно, в концертном зале?