Письмо Уильяма Рассела

9 марта 1855 года.

Достопочтенный мистер Де Квинси.

Не зная Вашего адреса, я решил отослать письмо сержанту Беккеру, с которым имел честь познакомиться той февральской ночью, которую Вы, вне всякого сомнения, хорошо помните. Полагаю, что навыки сотрудника Скотленд-Ярда помогут ему выяснить Ваше нынешнее место жительства.

Необходимость блюсти военную тайну не позволяет мне сообщить, где нахожусь я сам. Достаточно будет сказать, что я возвратился в Крым в разгар нового наступления союзников. С относящимися к более раннему времени подробностями можно ознакомиться в моих репортажах в «Таймс». Не стану повторять их здесь. Мое письмо к Вам носит личный характер, но, исходя из тех же предосторожностей военного времени, мне и дальше придется изъясняться уклончиво. Надеюсь, что со временем у меня появится возможность правдиво описать трагическую историю, которую я узнал той ужасной февральской ночью.

Странное происшествие случилось со мной: я словно бы увидел призрака. У меня нет оснований утверждать, что человек, имя которого я не могу назвать, отошел в мир иной, но при одном лишь взгляде на него я ощутил могильный холод. Неделю назад, когда началось наступление, я пытался как можно ближе подобраться к передовой. Мое внимание привлек один из солдат. Он сражался с удивительным бесстрашием: израсходовав собственные боеприпасы, подбирал ружья убитых товарищей, постоянно бросался в атаку по топким склонам холмов, пронзая врагов штыком, убивая и убивая без отдыха. Его ярость превосходила все мыслимые границы. За год пребывания в Крыму я встречал лишь одного человека, показывающего столь же беспредельное упорство. Вы понимаете, кого я имею в виду. Наблюдая за этим солдатом целый день, и другой, и третий, я постепенно начал замечать все более явное сходство, пока наконец не задумался, не может ли он быть тем самым человеком.