— Вот, — сказал я. — Правда, удобно?

Имельда аккуратно потерла челюсть и выпалила:

— Сучонок!

— Крошка, так разве я виноват? Я дважды предлагал тебе поговорить как цивилизованные люди, но нет; ты захотела так.

— Мой приятель придет с минуты на минуту. Он в охране работает, с ним лучше не связываться.

— Ох, не смеши меня, лапочка. Вчера он дома не ночевал и вряд ли вообще существует.

Я отодвинул «Берберри» в сторону и вытянул ноги.

— С чего вдруг тебе понадобилось врать, Имельда? И не говори, что ты меня боишься.

Она съежилась в углу дивана, плотно поджав руки и ноги, но тут встрепенулась.

— И не мечтай, Фрэнсис Мэки. Я дерьмо выбивала из мужиков покруче тебя.

— Не сомневаюсь. А если не можешь сама выбить из кого-то дерьмо, то бежишь и жалуешься тому, кто может. Ты настучала на меня Снайперу Кеннеди… Ну-ка заткни чертову пасть и не пытайся снова врать — я очень недоволен. Но дело поправимое. Расскажи мне, кому ты протрепалась про меня и Рози, — и ать-два, все прощено.

Имельда пожала плечами. Телебабуины продолжали колошматить друг друга студийной мебелью; я откинулся назад, не сводя глаз с Имельды — на всякий случай, — и выдернул вилку из розетки.

— Не слышу, — объяснил я.

Имельда снова пожала плечами.

— По-моему, я бесконечно терпелив, — добавил я. — Но сейчас ты видишь остатки моего терпения, милая. Присмотрись внимательно. Это все цветочки по сравнению с тем, что будет дальше.

— И что?

— Тебя вроде бы предупреждали обо мне.

Ее лицо исказил страх.

— Я знаю, о чем они говорят. И кого, по-твоему, я убил, Имельда? Рози или Кевина? Или что — обоих?

— Я никогда не говорила…