— Она, случайно, не упоминала о том, какой была эта смерть?

Он уже на меня не смотрел.

— Да, сказала. Твоя мама сама вошла в воду — типа, специально.

Я подождал — но больше он ничего не говорил.

— И ты решил, что я всего в одном шаге от смирительной рубашки? Так?

— Я не…

— Нет, сынок, мне очень интересно. Давай выкладывай: к такому выводу привела тебя цепочка умозаключений? Ты решил, что мне нанесена такая страшная травма, что уже на расстоянии одной мили от Брокен-Харбора у меня начнется психоз? Ты решил, что безумие — это наследственное, и поэтому я в любой момент могу раздеться догола и полезть на крышу, крича что-то про людей-ящериц? Боялся, что я вышибу себе мозги прямо при тебе?

— Я никогда не думал, что ты сумасшедший. Никогда. Но то, как ты вел себя с Бреннаном… Это меня беспокоило даже до… до прошлой ночи. Мне казалось, что ты перегибаешь палку, и я тебе об этом сказал.

Мне отчаянно хотелось оттолкнуть стул и закружить по комнате, но я знал — если я подойду к Ричи, то непременно его ударю, и я знал, что это плохо, даже если и не мог вспомнить почему.

— Ну да, ты так и сказал. И после разговора с Диной решил, что теперь знаешь почему. Более того, ты решил, что у тебя карт-бланш при работе с вещдоками. Этот идиот, подумал ты, этот псих с выгоревшим мозгом, сам ни о чем не догадается — он слишком занят тем, что рыдает в подушку, оплакивая мертвую мамочку. Я прав, Ричи? Так оно было?

— Нет. Нет! Я подумал… — Он быстро вздохнул. — Я подумал, что мы станем хорошими напарниками. Да, я знаю, что это звучит глупо и кем я себя вообще возомнил, но я просто… Мне показалось, что у нас все получится. Я надеялся… — Я смотрел на него в упор до тех пор, пока он не оборвал фразу. — По крайней мере, на этой неделе мы были напарниками. А если у одного из напарников проблема, значит, и у другого — тоже.

— Это было бы восхитительно, вот только у меня никаких проблем нет. По крайней мере, не было — до тех пор пока ты, умник, не решил поиграть с вещдоками. И моя мать тут ни при чем. Ты это понял? Дошло это до тебя?

Его плечи как-то странно изогнулись.

— Я просто хочу сказать… Я подумал, может… Я понимаю, почему тебе не хочется, чтобы Дженни довершила начатое.

— Мне не хочется, чтобы люди убивали — ни себя, ни кого-то еще. Именно этим я тут и занимаюсь — и никакого глубокого психологизма тут не требуется. Если кому и нужен хороший психотерапевт, так это тебе — чтобы ты не спорил о том, стоит ли столкнуть Дженни Спейн с крыши небоскреба.

— Да ладно, что за ерунда. Никто не говорит, что мы должны ее столкнуть. Но… пусть природа возьмет свое.