– А он – нет.

– Понимаешь, в чем дело… – Конвей заговорила совсем иным тоном: мягко, участливо, но вполне определенно, без тени снисходительности, как женщина с женщиной говорят о неприятных моментах. – Очень часто люди, которые подверглись сексуальному насилию, не хотят сообщать о случившемся, потому что это предполагает множество проблем и разнообразных не очень приятных действий. Медицинское освидетельствование, судебное разбирательство, перекрестный допрос, и возможно, что в итоге насильник уйдет безнаказанным. Люди не хотят впутываться в это, они хотят просто забыть обо всем и жить дальше. И трудно порицать их, не так ли?

Пауза, чтобы дать Селене возможность кивнуть. Но она лишь слушала, озадаченно наморщив лоб. Она была определенно сбита с толку.

Конвей настойчиво продолжала, уже медленнее:

– Но в данном случае все иначе. Никакой медицинской экспертизы не будет, потому что прошел целый год, и никакого суда не будет, потому что насильник мертв. По сути, ты просто расскажешь мне, что случилось, и никаких последствий это не вызовет. Если хочешь, можешь рассказать кому-нибудь, кто профессионально помогает людям, пережившим подобное. Вот и все.

– Погодите, – недоуменно перебила Селена, – это вы сейчас обо мне? Вы что, думаете, Крис изнасиловал меня?

– А разве нет?

– Нет, конечно! О господи, нет!

Похоже на правду.

– Хорошо, – не стала спорить Конвей. – Он заставлял тебя делать что-нибудь, чего ты не хотела делать?

Всегда приходится переформулировать, заходить с другой стороны. Не представляете, сколько девчонок полагают, что изнасилованием считается, только когда незнакомый мужик приставил тебе нож к горлу; и сколько парней тоже.

– Нет, никогда, – решительно ответила Селена.

– Продолжал прикасаться к тебе, когда ты уже попросила его прекратить?

– Нет, – вновь энергично помотала она головой, – Крис никогда ничего такого себе не позволял. Никогда.

– Селена, – вздохнула Конвей, – нам известно, что Крис не был ангелом. Он причинил боль многим девушкам. Оскорблял их, изменял им, морочил им голову, а потом просто игнорировал, когда ему надоедало.

– Я знаю, – согласилась Селена. – Он мне рассказывал. Жаль, что он так поступал.

– Мы часто идеализируем умерших, особенно тех, с кем были близки. Но нельзя отрицать, что у Криса был сложный характер, он мог быть даже жесток, особенно если не получал желаемого.

– Да, я в курсе; я его не идеализирую.

– Тогда почему ты говоришь, что он никогда не причинил бы тебе боли?