– Ладно. Зайдем с другой стороны. Где ты его хранила?

– Я надрезала сбоку матрас. С той стороны, которая оказалась ближе к стене.

– Теперь подумай хорошенько, Селена. Когда ты в последний раз доставала его оттуда?

– В конце концов я поняла, что он мне не ответит. Поэтому только иногда по ночам проверяла сообщения. Просто на всякий случай. Не могла удержаться.

– В ту ночь, когда его убили. Тоже проверяла?

При мысли о той ночи взгляд Селены скользнул в сторону.

– Не помню. Говорю же, я пыталась этого не делать.

– Но ты же написала ему в тот день. И не хотела проверить, что он ответил?

– Я не писала. В смысле, ничего такого не припомню. Возможно, могла, но…

– А после того как узнала о его смерти? Ты достала телефон проверить, не написал ли он тебе еще одну, последнюю записку?

– Не помню. Я не… – У Селены перехватило дыхание. – Я плохо соображала. Вся та неделя… очень смутно в памяти.

– Подумай еще.

– Думаю. Ничего не получается.

– Ладно, – вздохнула Конвей. – Попытайся все-таки, и если вдруг вспомнишь, дай знать. Как, кстати, он выглядел, этот телефон?

– Маленький. Светло-розовый. “Раскладушка”.

Мы с Конвей переглянулись. Точно такой же Крис подарил Джоанне – наверное, купил целую партию на распродаже.

– А кто-нибудь знал о нем? – спросила Конвей.

– Нет. – И едва заметно вздрогнула. Подруги убеждены, что в их священном кругу нет тайн друг от друга, а она под покровом ночи выскальзывала из этого круга, обманывая их, доверчиво спящих. – Никто из них не знал.

– Уверена? Живя практически друг у друга на головах, сложно сохранить секрет. Особенно такой важный.

– Я была суперосторожна.