Последнее место в мире, куда надо было его вести. Застегивая новую слишком длинную юбку, Бекка на секунду даже пугается, не владеет ли этот парень чудодейственной силой, что превратила Селену в полную идиотку, как после лоботомии. Замечает разбросанные по ковру клочки бумаги, пускает их кружиться вокруг лампочки, как мотыльков, напоминая себе: у тебя тоже есть магическая сила.

Телефон больше не похож на горячий уголек; он легкий, как пемза, и живой, кнопки нажимаются сами, почти произвольно, даже раньше, чем палец Бекки успевает их нащупать. Она исправляет текст четыре раза, прежде чем результат ее устраивает. Встретимся сегодня? В та кипарисовой поляне?

У нее может не быть шанса проверить ответ, но это и неважно: он придет. Возможно, Джулия тоже назначила свидание на сегодня, – Бекка не знает, как они общаются, – но он точно забьет на Джулию, если подумает, что Селена вернулась. Из его записок ясно как день: кого он реально хочет, так это Селену.

Но он ее не получит.

Бекка сбегает вскоре после полуночи, ей нужно время подготовиться. В зеркале их гардероба она выглядит как грабитель: темно-синие джинсы, темно-синее худи и дизайнерские черные кожаные перчатки, которые мама подарила на Рождество, она ни разу еще их не надевала. Тесемки капюшона затянуты так туго, что из прорези торчат лишь глаза и нос. Она готова улыбнуться – ты похожа на самого толстого на свете грабителя банков, – но улыбки не получается; она строга, почти сурова, балансирует на пальцах, готовясь к поединку. Остальные в своих постелях дышат мерно и глубоко, как зачарованные принцессы из сказки.

Ночь светла, будто призрачный таинственный день. Огромный полумесяц луны висит в небе в тесной компании звезд. Где-то далеко за стеной парка звучит музыка, дразнящая мелодия, приятный голос и четкий ритм, как топот ног. Бекка останавливается в тени, прислушивается. “Никогда не думала, что все, что мы потеряли, может быть так близко…” – и песня пропадает, как только меняется ветер. Она долго стоит на месте, но потом все же продолжает путь.

В сарае у садовника темно, это настоящая густая, пахнущая землей тьма, и свет включать нельзя, но она подготовилась. Два шага вперед, лицом налево, пять шагов, и протянутая рука натыкается на кучу инструментов, прислоненных к стене.

Мотыга – крайняя справа, там, где она ее вчера оставила. Лопаты слишком тяжелые и слишком неудобные, предмет с короткой ручкой вынудит подойти ближе, а у мотыги лезвие такое острое, что можно запросто порезать палец, как спелый фрукт. Джемма приперлась некстати и видела, как она выбирает инструмент, но насчет нее Бекка не беспокоилась. Это же не лифчик пуш-ап и не низкоуглеводная диета; такое за тысячу миль от пределов разума Джеммы.