Цоколь наконец сдался, и округлый нос локомотива с глухим ударом уткнулся в брусчатку. Дуфф, стоявший в кабине локомотива, потерял равновесие, но успел схватиться за подвернувшийся под руку рычаг. Локомотив накренился, но не двигался.

– Давай, вперед!

Бесполезно.

– Давай же, старая клюшка!

И там, в глубине локомотива, что-то ожило. Берта ожила. Или, может, Дуффу почудилось? Да нет же… Он услышал тихое ворчание. Ну да, локомотив сдвинулся с места – впервые за восемьдесят лет Берта Бирнам сдвинулась с места, и сейчас ворчание постепенно перерастало в разгневанный крик. Многолетняя ржавчина пыталась побороть движение, но сила тяжести оказалась достойным соперником.

– Прочь с дороги! – закричал Дуфф. Он покрепче затянул кобуру пистолета и проверил, на месте ли запасное оружие.

Колеса локомотива стряхнули с себя сон, медленно преодолели восемь метров рельсов и опустились на верхнюю ступеньку лестницы, с оглушительным треском разбив ее. На мгновение Дуффу показалось, что локомотив сейчас остановится, однако уже в следующую секунду вторая ступенька повторила судьбу первой. А затем еще одна. И Дуфф понял, что теперь ничто не в силах остановить эту набирающую скорость железную тушу.

Дуфф не отрываясь смотрел вперед, но краем глаза заметил, как кто-то запрыгнул в локомотив и встал рядом.

– Один билет до «Инвернесса», пожалуйста, – сказала Кетнес.

– Шеф! – позвал с мезонина Олафсон.

– Да? – Макбет внимательно следил за шариком.

– Он… он едет!

– Что едет?

– П-поезд.

Макбет поднял голову:

– Поезд?

– Берта! Она… едет сюда! Это…

Его слова утонули в ужасающем грохоте. Макбет поднялся. Окно выходило на площадь, но с того места, где он стоял, вокзала видно не было, однако Макбет слышал леденящий душу грохот, словно к ним приближалось неведомое чудовище, стирающее в пыль все, что вставало у него на пути. А потом в окне появилась она. Берта.

Макбет сглотнул.