– Ну а что с фотографией? Она же должна что-то означать, – напомнил Карлос.

– Какая-то идиотская фотография, – вздохнул Петтер.

– Из-за нее погибли семь человек, – серьезно напомнил Йона. – И будут еще жертвы, если мы не…

Он замолчал, посмотрел в окно, а потом сказал:

– Может быть, фотография – это замок, к которому требуется ключ.

– И какой же?

– Фотограф, – ответила Сага.

– Снимок сделала Пенелопа Фернандес? – поинтересовался Поллок.

– Если да, то это объясняет охоту на нее! – воскликнул Карлос чуть громче, чем хотел.

– Вот именно, – протянула Сага.

– Что не так? – спросил Бенни.

– Йона не верит, будто фотографию сделала Пенелопа, – сказала Сага.

Карлос стиснул зубы и уставился в стол; он счел за лучшее промолчать.

– Разумеется, Пенелопа сейчас в состоянии шока, так что мы пока не выяснили, какую роль она сыграла в этом деле, – прибавила Сага.

Натан Поллок кашлянул и пустил по кругу копии завещания Пальмкруны.

– У Пальмкруны был счет в банке Джерси, – сообщил он.

– Налоговый рай, – кивнул Неслунд и вытащил изо рта пакетик снюса. Вытер большой палец о стол, не замечая недовольного взгляда Карлоса. Вернер спросил:

– Можно узнать, сколько денег на его счете?

– Получить доступ к трансакциям невозможно, – ответил Йона. – Но, согласно его собственному завещанию, речь идет о девяти миллионах евро. Дела Пальмкруны шли неважно, и неясно, как он смог заработать такую сумму законно. Мы связались с «Трансперенси Интернешнл», международной организацией, которая борется с коррупцией, но у них нет данных о Пальмкруне или еще о ком-нибудь из Агентства по контролю за экспортом оружия. Ни намека. Все, что есть на счете, Пальмкруна завещал шестнадцатилетнему мальчику по имени Стефан Бергквист, который оказался его сыном, сыном, с которым он так и не встретился… мальчик погиб в огне в Вестеросе всего через три дня после того, как Пальмкруна покончил с собой.

– Стефан так и не узнал, кто его настоящий отец, – добавила Сага.