– Я знаю, что это он, – перебил Йона.

– …а не просто слова Йоны! – обозлился Карлос.

– Нам нужны полномочия и ресурсы, чтобы арестовать Рафаэля Гуиди за нарушение шведских и международных законов, – настаивал комиссар.

– И еще вам нужны доказательства.

– Мы их найдем.

– Вам придется убедить Понтуса Сальмана выступить свидетелем.

– Сегодня мы привезем его, но, подозреваю, его трудно будет заставить свидетельствовать, он все еще очень боится… так боится, что едва не покончил с собой.

– Но если мы арестуем Рафаэля, Сальман, возможно, осмелится заговорить. В смысле – когда успокоится, – предположила Сага.

– Нельзя просто так задержать человека вроде Рафаэля Гуиди. Нет ни доказательств, ни свидетелей. – В голосе Карлоса звучала настойчивость.

– Так что же нам делать?

– Надавить на Сальмана – это все, что мы можем.

– Боюсь, что Риссен в опасности, – сказал Йона. – У нас очень мало времени…

Все трое замолчали и повернулись к двери. В кабинет входил прокурор Йенс Сванейельм.

97 Бегство

97

Бегство

В машине было прохладно из-за кондиционера. Сальман чувствовал, как дрожат лежащие на руле руки. Он был уже посреди моста Лидингёбрун. Финский паром отходил от пристани, кто-то жег листья позади сада Миллеса[46].

Всего два часа назад он сидел в своей лодочке и пытался засунуть дуло дробовика себе в рот. Во рту все еще ощущался вкус металла – как пугающее воспоминание, как скрежет железа по зубам.

Женщина с торчащими во все стороны волосами спустилась к домику вместе с комиссаром; она пригласила его подплыть поближе, словно собираясь поведать ему нечто важное. Женщине было около сорока. Панковская прическа из синих волос и красная губная помада.

Когда он сидел напротив нее в серой комнатушке, то узнал, что ее зовут Гунилла и что она психолог.