Рекс смотрел на нежное лицо Самми и вспоминал, как Вероника сказала ему, что хочет оставить ребенка. Сам Рекс заявил, что еще не дозрел до отцовства, и после слов Вероники не мог скрыть волнения, чувства собственного бессилия и фрустрации. Он тогда просто встал из-за стола, пнул стул и ушел от нее.

– So we bitched about his fans, – пел Рекс. – И что-то про sweet hands[14]!

– Соло, папа, соло! – завопил Самми.

С перепуганной миной Рекс заиграл знакомую блюзовую гамму, но она зазвучала фальшиво и странно.

– Извини, – простонал он.

– Попробуй ми-минор, – сказал Самми.

Рекс поменял аккорды, и они попробовали еще раз; на этот раз прозвучало лучше, почти как настоящее гитарное соло.

– Браво, – улыбнулся Самми и посмотрел на отца, сияя от счастья.

Рекс рассмеялся. Они заиграли “Со мной никогда не будет такого” Хокана Хельстрёма, и тут в дверь позвонили.

– Я открою. – Рекс положила гитару на пол, отчего в усилителе загудело.

Он торопливо прошел в прихожую, сдвинул дорожную сумку и открыл дверь.

На него пустым взглядом смотрела молодая женщина. Крашеные черные волосы, щека с пирсингом, черные джинсы и футболка с “Пусси Райот”; тонкая левая рука была в гипсе от локтя до кончиков пальцев. В другой руке женщина держала помятый пакет из “H&M”.

Позади нее стоял мужчина лет тридцати. Теплые глаза и лицо мальчишески красивые, но испитые, словно у рок-звезды. Рекс узнал его. Именно с ним Самми был на вечеринке, где принял слишком большую дозу.

– Входите, – сказал Самми из-за спины Рекса.

Женщина, покачнувшись, шагнула на коврик и протянула Самми пакет.

– Твои шмотки, – объяснил Нико и сделал шаг в прихожую.