– И как же снабжать душу другой пищей?
– Тебе надо изменить сферу приложения своего интеллекта, – предложил он. – Сейчас ты думаешь в основном о себе. Ты постоянно размышляешь о том, почему ты не такая, как все… что с тобой не так.
– Это правда, – снова согласилась Сиенна, – но я стараюсь решить проблему. Стараюсь приспособиться. Я не смогу решить проблему, если не буду ее обдумывать.
Доктор хмыкнул.
– Полагаю, что обдумывание проблемы… и есть твоя проблема.
Он предложил ей перенаправить фокус внимания с себя и своих проблем… на окружающий мир… и его проблемы.
Она начала направлять свою энергию не на жалость к себе… а на сопереживание другим. Она увлеклась благотворительностью, разливала в приютах суп бездомным, читала вслух книги слепым. Как ни удивительно, но никто из тех, кому помогала Сиенна, не замечал, что она не похожа на других. Они были просто благодарны ей за заботу.
С каждым днем она отдавалась работе все больше и больше, лишая себя даже полноценного сна – ведь так много людей ждали от нее помощи.
– Сиенна, сбавь обороты! – уговаривали ее. – Ты не можешь изменить мир!
Занимаясь благотворительностью, Сиенна познакомилась с членами местной организации гуманитарной помощи. И когда те предложили ей присоединиться к гуманитарной миссии на Филиппинах и поехать с ними туда на месяц, она с удовольствием согласилась.
Сиенна думала, что им предстоит помогать бедным рыбакам и крестьянам в стране – как она узнала из книг – с изумительно красивой природой, волнующим подводным миром и невероятно живописными равнинами. Но когда группа поселилась в кишащей людьми Маниле – самом густонаселенном городе в мире, – она испытала настоящий шок. Никогда раньше ей не доводилось сталкиваться с такой ужасающей бедностью.
На каждого, кого Сиенна помогала накормить, приходились сотни несчастных, смотревших на нее полными отчаяния глазами. Манила задыхалась от жутких пробок, грязного воздуха и проституции, которой занимались в основном подростки. Многих из них отдавали в лапы сутенеров родители, единственным утешением которым служила мысль, что их дети перестанут голодать.
И среди этого разгула детской проституции, нищеты, карманного воровства и прочих ужасов Сиенна вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной. Повсюду вокруг нее человечность уступала место первобытному инстинкту выживания.