— Подожди! Вернись! Туве, вернись!

Туве бежит по Стургатан, вниз, к Стонгону, мимо магазина «Хемчёп» и боулинг-зала, подставляя лицо навстречу дождевым каплям: они разгоняют мысли, и из-за них она не замечает, как по щекам текут слезы.

Черт с тобой, мама. Черт с тобой, черт с тобой.

Она старается не думать о матери.

Папа вечером работает, значит, я буду дома одна. Я смогу это, я хочу этого.

Надеюсь, он уже на пожарной станции. Черт с тобой, мама.

Сердце готово разорваться или выскочить из груди.

У нее что-то сжимается в желудке. К черту, к черту эту осень и этот город!

По другую сторону моста она видит пожарную станцию. В свете высоких уличных фонарей ее стены кажутся желтыми.

Туве бежит по направлению к станции.

— Что случилось, Туве? — испуганно спрашивает ее вахтер Гудрун.

— Папа здесь?

— Он наверху, поднимись к нему.

Через пять минут Туве сидит на постели в темной комнате, уткнувшись лицом в папины колени. Он гладит ее по щекам и утешает. Вдруг включается свет и воет сирена.

— Проклятие! — ругается папа. — Опять кого-нибудь затопило. Я должен идти.

— Я подожду тебя здесь, — говорит Туве, и папа целует ее в щеку.

Вскоре вокруг снова становится темно и тихо, и Туве старается ни о чем не думать.

Ей снится, что она стоит на краю огромной равнины. У нее нет карты и вокруг темно, но она знает, что должна идти вперед. Как будто некий внутренний голос указывает ей, куда надо идти. И это уже не голос ребенка.