– Раньше Сарразен покрывал твои делишки. Интересно бы знать почему.

– Он мне доверял.

– И это не довело его до добра.

Я думал о Манон. Мобильник молчал. Она должна была уже добраться до Ле-Локля в кантоне Невшатель. Я склонился над столом и, изменив тон, прибегнул к своему извечному аргументу:

– Это сложное дело. Еще один полицейский не повредит. Я знаю дело лучше, чем…

Жандарм рассмеялся:

– С тех пор как ты появился в наших краях, от тебя одни неприятности. Трупов все больше, а результатов ты никаких не добился.

Я подумал о Морице Белтрейне. Швейцарские полицейские, должно быть, уже на вилле «Паркоссола». Но им ни к чему сообщать об этом французским жандармам.

Брюжан продолжал:

– Больше тебя некому защитить, старина. Мы не позволим, чтобы парижский полицейский вмешивался в наши дела.

– Но расследование продолжается в Париже.

– Где Манон Симонис?

– Понятия не имею.

– Что тебе понадобилось в доме ее матери?

– Я уже сказал: я занимаюсь своим расследованием.

– Что ты искал?

Я не ответил. Он продолжал:

– Ты вломился в дом жертвы убийства. Ты сейчас вне зоны своей юрисдикции, и на любом уровне у тебя здесь нет никаких правомочий. Не говоря уже о твоем неприглядном виде. Можно было бы отдать твою одежду на анализ. Уверен, нас ожидают сюрпризы. Ты плохо начал, парень, – он качнулся вместе со стулом до самой стены, скрестив руки: наверняка хорошо отрепетированный трюк. – Однако я могу закрыть на это глаза, если ты мне скажешь, что ты искал в доме Сильви Симонис.

Я изменил тактику. В конце концов, неважно, что со мной происходит здесь, при условии, что Манон находится в надежном месте, то есть в Швейцарии.

– Я ничего не могу сказать, – ответил я с сожалением. – Позвоните моему дивизионному комиссару Натали Дюмайе в Уголовный отдел. Мы…