Пять ламп освещали помещение неярким светом, подобным свету луны.
Кахилл ослабил ладонь, сжимавшую пистолет, и, обогнув последний стеллаж и даже не посмотрев на то, что лежало на полках, присоединился к невозмутимому Нейлу Килу, федеральный агент изучал установленный на возвышении порфировый стол. Он напоминал один из старых портовых столов, на которых потрошили рыбу, прежде чем отправить ее на конвейер для последующей упаковки и заморозки. В действительности это и был разделочный стол. Сбоку в столешнице было даже отверстие, в которое сливалась кровь и сбрасывалась требуха. Высота стола, ряд начищенных до блеска ножей, пил и секатор на синем полотенце подсказывали, в каких зловещих целях их использовали. Лезвия мрачно блестели в свете фонаря, который держал Кил.
— Мы сорвали джекпот, — прошептал он.
Он осветил остальное рабочее пространство: настоящий точильный камень, пластиковые пакеты-«холодильники», предназначенные для заморозки продуктов, разделочный нож и даже ручная мясорубка.
Подобно тревожно сверкающим серебристым лезвиям, темноту разрезали лучи ламп, неприятно мерцая и переливаясь.
— О нет… это не может быть правдой! — выдохнул один из мужчин, быстро отступив назад.
Кил и Кахилл подошли к нему. Повернувшись, он указал на огромную, покрытую пылью банку.
Ее горлышко было с помощью скотча закрыто куском бумаги.
Кил снял бумагу.
Тускло заблестела желтоватая жидкость.
И вместе с ней — все глаза, что плавали там.
Брэтт Кахилл прикрыл рот тыльной стороной ладони. Нейл Кил выглядел изумленным.
Его отвращение очень быстро сменилось задумчивостью, а потом даже некоторым эмоциональным подъемом.
— А что, если… Знаете, о чем все это говорит? — спросил он тоном, подразумевавшим, что он знает точный ответ.
— Что Боб совершенно долбанутый псих.
— Нет, напротив. Боб не просто Боб, он еще и тот человек, которого мы ищем вот уже более семи лет. Готов держать пари на месячную зарплату, что он и есть
— Так это он? — прошептал Кахилл.