Он сделал еще одну попытку, ухватившись за тушу овцы. Туша была теплой.

Женщина обняла Мясника, и они вместе поковыляли прочь. Логан сделал два шага за ними, затем остановился и взглянул на Джекки. Она держала руки на коленях, сжав зубы. Все лицо было в крови, и слезы вымывали на щеках розовые дорожки. Он опустился на пол рядом. Левая рука горела, боль толчками отзывалась в голове.

— Ты в порядке?

Джекки нашла в себе силы усмехнуться:

— Что, похоже на то, что я в порядке? У меня в обеих руках дыры! И, дьявол, до чего же больно!

— Я вызову «скорую помощь».

— Ничего подобного, ты пойдешь и поймаешь эту сволочь!

— Но Фолдс…

— Он уже умер.

Логан взглянул на начальника полиции. Глаза открыты и все еще смотрят в потолок, грудь неподвижна, окровавленные руки вяло лежат по бокам, живот — зияющая дыра.

Джекки попыталась ухватиться за грязную куртку Логана, но пальцы у нее не действовали.

— Если ты дашь этой сволочи уйти, я сама пристрелю тебя к чертям собачьим!

63

63

Логан пустился бежать по коридору, прижимая левую руку к груди.

Жжение в плече постепенно сменилось подозрительным онемением. Вывих или перелом, но это лучше, чем удар пробойником или дыра в животе…

Двойные двери в конце коридора вели в помещение с еще одной конвейерной лентой у потолка. Только на этот раз на крюках висели туши коров. Логану они показались огромными.

Здесь тоже играла музыка; на мостках у конвейера стояли рабочие: мужчины и женщины в синих и белых халатах, резиновых сапогах и шляпах с полями; из круглых дыр в полу поднимался густой жирный пар.

Никто не работал, все смотрели на Логана и его пропитанную кровью одежду.