Он до сих пор так и не мог сообразить, кого же он должен известить о похоронах. Родственники Джерри порвали с ним отношения много лет назад, а кое с кем он сам порвал. Так что Джерри по-своему был не менее одинок, чем Бремер.

А он сам? Сидит один в пустом доме… семьи с ним нет, а много ли у него друзей? Кто явится на его собственные похороны?

Сейчас лучше об этом не думать.

Через четверть часа он уже был в дороге. Пер не мог удержаться, чтобы не посмотреть на виллу Ларссонов. Интересно, вернулся ли Макс? «Ауди», во всяком случае, на месте не было.

Рандхульт оказался деревней не больше Стенвика — несколько хуторов, разбросанных в лугах. Полчаса от Кальмара. Ульрика Тернман сказала, что живет в единственном на всю деревню кирпичном доме, и он его увидел сразу, как только проехал указатель. Пер поставил машину во дворе.

Странный треск, который он услышал, едва выйдя из машины, объяснился просто: мальчик лет двенадцати играл с радиоуправляемой моделью джипа. Юный техник поднял на Пера глаза, но интереса не проявил.

Пер поднялся по крыльцу и позвонил в дверь.

Ему открыла женщина лет тридцати. Она ничем не напоминала модель из журналов Джерри. Никакая не блондинка, коротко стриженные каштановые волосы, выцветшие джинсы и черный хлопковый пуловер.

Пер вспомнил ответ отца на вопрос о Регине: «Стала обычной бабой». Для отца все женщины делились на две категории: «горячие девки» и «обычные бабы».

Пер представился.

Ульрика Тернман кивнула:

— Заходите.

Они прошли в холл.

— Это ваш сын там, во дворе?

— Хуго… У нас еще дочка есть, Ханна. Отец повез ее в город на гимнастику… я специально выбрала время, когда его нет дома.

— А он знает, что вы… — Пер поискал подходящее слово, но Ульрика его опередила: