– Людовик Перно был замечен рядом с домом журналиста за несколько дней до его смерти.

– Ну и что?

– Перно был тайным агентом. Этот парень наверняка «самоубил» немало людей за свою жизнь, и чаще всего по твоим приказам.

– Осторожней, полицейский не может без доказательств бросаться подобными подозрениями.

– Маро – твоя работа или нет?

– Зачем мне было приказывать покончить с ним?

– Он был первоклассной ищейкой. И возможно, готовил один из своих коронных номеров, который следовало удушить в зародыше.

Повернувшись спиной к сыну, Морван встал перед окном и сунул руки в карманы. Ему это нравилось: будто капитан на мостике корабля. Прямо перед ним авеню Мессины привычно устремлялась вдаль, надменная и отстраненная.

– Ты ошибся временем, сынок. Сейчас людей вот так не убивают. Мы живем в эпоху рыхлого консенсуса и политкорректности. Никто ни во что не верит, кроме как в идеи, не стоящие и гроша: экологию, антиглобализм… Это где-то далеко, расплывчато, а пока что пора на распродажу в «Колет».

– Перестань ходить вокруг да около. Ответь.

Морван вздохнул и направился к столу, где стоял чайник и керамические чашки. Чугунный заварочный чайничек был уже горячим. Он налил в него кипящую воду.

– Ты уверен, что не хочешь аюрведического настоя? Это тот, что Лоик привез нам с Тибета.

Эрван даже не удостоил его ответом. Морван налил себе чашку, вдыхая пряный запах. Он пил этот состав каждый вечер перед сном.

– Тебе поручили расследование? – спросил он.

– Никакого расследования нет, и ты это прекрасно знаешь.

– Маро был просто жуком-навозником, любителем покопаться в чужом дерьме, причем самого поганого пошиба, – признал он наконец. – Бо́льшая часть его так называемых журналистских расследований была враньем, а скандалы, которые они вызывали, – дутой шумихой.

– Ты отдал приказание его убить, да или нет?

– Можешь повесить на меня все трупы.

– Если бы Маро начал копать в опасном направлении, то обратились бы к тебе.

– Между журналистами и властями идет игра в поддавки. Им позволяют докопаться до какого-нибудь псевдоскандала. Взамен они не трогают те темы, которые по-настоящему раздражают.