Гаэль подняла глаза: она горько плакала.
– Обними меня, – прошептала она.
Эрван встал на колени и нежно обнял ее – фарфор столь растрескавшийся, что мог рассыпаться при малейшем прикосновении. Он не смог бы сказать, сколько секунд они так провели. Зато ощущал твердую уверенность в том, что их кожа, хотя бы на сей раз, не была броней.
После долгой паузы он поднялся и встал напротив окна, снова жесткий, как полицейская дубинка. Возвращение несгибаемого копа. Или так, или слезы до рассвета.
– Как это случилось?
– Не знаю… – пробормотала Гаэль, прикуривая сигарету от предыдущей.
Она бросила окурок и раздавила его пяткой. Линолеум уже весь был ими усыпан. Наконец она рассказала свою историю: нечто вроде кошмара наяву, где убийца в латексном комбинезоне устроил настоящую резню. Он поверить не мог в такую синхронность – он, который в это же время наблюдал за балом вампиров на вилле «Бель-Эр».
Безжизненным голосом Гаэль добавила еще одно сюрреалистическое уточнение:
– Такие комбинезоны называют «зентай». На капюшоне нет никаких видимых отверстий. Сетчатая ткань позволяет видеть и дышать, но и то и другое затруднено.
У него перед глазами снова встали люди-органы у Лартига.
– Ты носила такие штуки?
– Хватит. Чтобы знать это, достаточно хоть иногда вылезать из дому.
Она закончила рассказ, описав свое гротескное бегство на лифте для тарелок. Эрвану не удавалось сосредоточиться. Ему казалось, что сцена разворачивается задом наперед. Сестра не извергала дым, а проглатывала. Ее слова не слетали с губ, а клубком вились обратно в горло.
Он провел рукой по векам и отогнал видение. В заключение Гаэль хмыкнула между двумя затяжками. Как в вокзальной курилке. Эрван не был уверен, что она понимала, как же ей повезло. Настоящее чудо. Второй раз за двадцать четыре часа.
– Он кто, этот тип? – спросила она, внезапно становясь серьезной.
– Еще слишком рано, чтобы…
– Он именно за мной охотится?
Он заколебался, прежде чем сказать правду: