В дверь постучали.
– Войдите.
В кабинет проскользнула Одри, все с той же черной банданой на лбу.
– В чем дело?
– Я хотела с тобой кое о чем поговорить в связи с Перно. Нам удалось определить один номер.
Эрван бросил дорожную сумку и подошел к ней. Кто говорит «Перно», говорит «тайные делишки». А кто говорит «тайные делишки»…
– Он использовал особый мобильник, чтобы звонить по одному и тому же номеру.
Эрван спрятал руки в карманы: он уже понял.
– Номер моего отца?
Одри заколебалась. Он впервые видел, чтобы она утратила свою обычную самоуверенность.
– Нет, твоей матери.
120
120
Самолет «Париж – Брест» взлетал в тринадцать сорок: Эрван едва успевал заехать к Мэгги.
По дороге (за рулем был Крипо) его взбаламученный мозг выдвигал предположения одно абсурднее другого. Из самых бредовых: Людовик Перно был любовником Мэгги. Или еще одно, тоже неслабое: она сообщница отца в организации контрактов и прочих тайных мероприятий на службе государству. Было над чем посмеяться, но ему бы потребовался домкрат, чтобы разжать челюсти.
Не так уж просто составить объективный портрет его матери. Эрван всегда думал о ней со сдержанным ожесточением. Конечно, он любил ее, но скорее потому, что так полагается. Если он
Почему она оставалась с этим безумным садистом?
Она переносила свои обстоятельства с мистической гордостью. Это было ее мученичество, ее крестовый поход, и она терпела все ради детей, а еще ради буржуазного миропорядка. Она, прежде бывшая веселой разбитной хипповкой и всю свою молодость плевавшая на любые ценности, теперь почитала их со скрупулезностью монахини-бенедиктинки.