– Нам пришлось погрузить ее в искусственную кому.

– В кому? – эхом повторил Лоик.

– Это обратимое состояние, – успокоил врач. – Не было другой возможности ее стабилизировать. Дело не только в сердце… Весь ее метаболизм нарушен. Потребуется минимум неделя, чтобы тиреоидные гормоны пришли в норму и тело успокоилось. Она обязательно должна остаться здесь, в интенсивной терапии.

Эрван прислонился к стене. На них с братом тоже были бумажные халаты, присборенные шапочки и бахилы. Коридор, где они втроем стояли, был типичным для любой больницы. Белый, но навевающий черные мысли. Теплый, но до духоты. Стерильный, но где все казалось зараженным смертью. Единственная положительная перемена: Эрвану больше не было холодно.

– Мы ждем ее медицинскую карту, – продолжил эндокринолог. – Ей уже делали тиреоидэктомию, верно?

– Частичную. В 2002-м.

– Боюсь, что придется делать еще раз, как только ей станет лучше. Мы не должны допустить новых рисков…

Эрван согласно кивнул, но слушал уже невнимательно. Ему не давало покоя другое: когда он приехал в отделение, то застал Лоика и Софию сидящими в обнимку на стульях, как два пугливых зверька. Он бы и одного евро не поставил на их воссоединение, но было ясно: им хорошо вместе. Избалованные дети, у которых всегда были только те проблемы, которые они сами себе создавали. Это зрелище его тронуло: он всегда заботился о них, был их защитником, их ангелом-хранителем. И это так просто не кончается.

Итальянка не удостоила его даже взглядом. Не трагично. В глубине души он уже отправил в архив эту канцонетту. Но почему Лоик не позвонил ему? Почему сначала обратился к этой воображале, с которой развелся? Эрван, вошедший в роль главы семьи, чувствовал себя задетым.

По ассоциации он подумал о Гаэль. Лоик уже пытался до нее дозвониться, но безрезультатно. Куда она подевалась? Что еще выдумала? Не может ли ей тоже угрожать убийца из Лувсьена?

Голос врача снова зазвучал в его ушах:

– Мы пытаемся определить причину криза. Проверили уровень гликемии. Ни следа диабета – он мог бы послужить катализирующим фактором. Кстати, то лечение, которое ей было прописано, – оно вроде правильное. Я подумал… – Он перевел взгляд с одного брата на другого. – Она не пережила недавно какой-либо шок?

Лоик не успел рассказать ему об обстоятельствах происшедшего.

– Ее муж, – взял на себя объяснения Эрван, – наш отец, умер позавчера. Она как раз прощалась с ним в Институте судебно-медицинской экспертизы в Париже.

– Понимаю. – Врач снял свою шапочку и взъерошил седеющие волосы. – Я хотел поговорить с вами еще об одной вещи… Мои коллеги сообщили мне, что обнаружили на теле вашей матери многочисленные рубцы. – Ему, по всей видимости, было неловко об этом упоминать. – Я и сам заметил следы. Они свидетельствуют о патологической жестокости на протяжении многих лет. Нечто вроде признаков самоистязания…