– А совсем в глубине лужа… когда нас выводят из камер, чтоб отвести в лазарет, надо пройти по мосткам над водой. А там лебеди, цапли, утки…

Он не заметил этой детали во время своих визитов, но сама идея вполне вписывалась в декорации. Он представил доктора Ласея, кормящего своих птичек, одним коленом на земле, среди камышей и бамбука, высаженных в японском стиле.

– Плаг водил вас по этой дороге?

– Он был палач. Он водил нас на смерть.

Эрван разглядывал рахитичные члены сумасшедшего, тщедушные плечи, куриную шею, которая болталась в ортопедическом каркасе. Безумие источило его плоть, как людоед высасывал бы кости скелета.

– Что именно с вами делали в том заведении?

Бенабдалла забился головой о стенки каркаса. Его губы дрожали. Эрван приблизился и взял его за руку. Тут же попытался вмешаться один из санитаров:

– Вы не должны к нему прикасаться.

– Патрик… Что с вами делали?

Зрачки Бенабдаллы вращались под веками, словно не могли ни на чем сфокусироваться.

– Патрик…

Ненормальный вроде бы отвлекся от своих мыслей, и его взгляд остановился на копе.

– Ты ничего для меня не можешь… – выплюнул он с отвращением.

– Патрик… – Эрван склонился над ним, санитары больше не решались ему помешать. – Я здесь, чтобы помочь тебе. Если хочешь сказать мне, что у тебя на сердце…

– Ничего у меня на сердце, – неожиданно ухмыльнулся тот. – Это у другого, у Плага, на сердце было много чего… Стоило глянуть на его труп…

– Что с вами делали в лазарете?

Безумец упрямо наклонил голову:

– Ты ничё для меня не можешь. Я уже умер. Они меня там убили…

– Черт побери, Патрик: скажи наконец, что они тебе сделали!

На этот раз один из медбратьев схватил его за руку и вынудил отпустить запястье больного: Эрван осознал, что сжимает его так сильно, что у него самого побелели суставы. Санитар разогнул его пальцы по одному, как делают, чтобы освободиться от последнего пожатия трупа. Коп отступил и провел рукавом по лбу.