– Как дела? – глуповато спросил он.

Без ответа. Только глаза со зрачками, направленными непонятно куда, неотрывно буравили его.

– Они надели на меня это из-за тебя, – сказал наконец умалишенный, дергая запястьями.

– Мне очень жаль.

– Обычно они меня завертывают в мокрые простыни и смотрят, как я там задыхаюсь.

– Патрик, успокойся.

Приказание поступило от одного из санитаров за спиной.

– А ищо, – продолжил араб, – эти вставляют мне электрошок в зад. Грят, такая «клизма Магнето»[120].

– Патрик!

Бенабдалла забился внутрь своего каркаса, как членистоногое в панцирь. Тонкая пленка пота – глазурь чистого безумия – блестела у него на лице. Эрван ничего не сумеет вытянуть из подобного полудурка. Опять неправильный выбор.

Он подумал, как бы поступил Старик, и резко приказал:

– Скажи, почему ты убил Хосе Фернандеса?

– Он получил, чё заслужил.

– Ты хотел его наказать?

– Я хотел, чтоб все видели, какое у него нутро.

– Его внутреннюю красоту?

Бенабдалла хихикнул – его рот словно перечеркивал лицо.

– У него-то скорей адское уродство…

Плаг был мускулистым бугаем ростом за метр восемьдесят. Как этот недомерок сумел его задушить?