– Что произошло с Фарабо?

– Мне-то откуда знать! Наверняка он был одной из белых мышей «Фармакона». Он сломался в 2009-м. Наверняка Ласей перебрал с дозой… Дело замяли: родных у Фарабо не было, он жил за государственный счет уже много десятилетий. Туда ему и дорога.

– Фарабо не умер. Это он сентябрьский убийца. Это он убил пятого члена моей группы.

– Ты бредишь!

Мысленно раскручивая всю историю, Эрван, напротив, укрепился в своем убеждении:

– Ласей всех провел. Он объявил, что Фарабо официально мертв, чтобы продолжить свои эксперименты над ним. Одна проблема: белая мышка сбежала в сентябре и тут же начала убивать. С помощью Изабель Барер, которую тоже лечили в Шарко, псих спрятался и смог расправиться с теми, кто был близок к моему отцу. Фарабо никогда не отказывался от своей жажды мести. Он хотел уничтожить того, кто арестовал его сорок лет назад. Фарабо укрывался в Лувсьене. Одри Венявски застала его, и он ее прикончил.

Эта замысловатая конструкция вызвала у Виара иронический свист. Месье Прыщ был копом достаточно давно, чтобы понимать: реальность зачастую куда более банальна и нелогична, чем сценарий фильма.

– Трудновато тебе будет это доказать, – заключил он, вставая за новой чашкой кофе.

– Я ничего не хочу доказывать, только помешать этому отморозку продолжать. Фарабо сбежал, забыв таблетки, которые должны были его успокаивать. Теперь нам предстоит найти буйнопомешанного, жаждущего крови субчика.

– Ты у меня слова с языка снял. Брось эти небылицы и вернись к работе. В любом случае это не Фарабо. Он умер и кремирован, можешь мне поверить. И так с меня семь потов сошло, пока я метался, чтобы скрыть настоящую причину его смерти и замять дело, а на меня давила и больничная администрация, и тюремная. Вернись к ребятам, которые прочесывают там все по травинке. Вы возьмете того парня благодаря свидетелям, заграждениям и…

Эрван собирался его прервать, когда в кармане завибрировал мобильник. Лоик. Ответь.

– У мамы только что был приступ.

116

Такого он никогда не видел. Лежащее на кровати тело Мэгги покрывали квадратные пластины, больше всего напоминающие большие плитки белого шоколада. Грудь, живот и ноги были обернуты этими странными повязками. Открытыми оставались только лицо и руки.

– Охлаждающие прокладки, – пояснил врач. – Они позволяют понизить температуру пациента на несколько градусов. Мы погрузили вашу мать в состояние терапевтической гипотермии. Сейчас ее базальная температура тридцать четыре градуса.

– Для чего это? – спросил Лоик.

Они с Эрваном приехали одновременно и обнаружили Гаэль, сидящую в слезах на краю кровати.