Он подошел ближе и снова поразился его изменившейся повадке. Что-то в брате вызревало, набирая плотность. По мере того как рушилась Гаэль – тающие килограммы и нервозность как под током, – в Лоике прибавлялось силы и уверенности. Морваны всегда были сообщающимися сосудами. Гаэль уже поиграла в преступницу, а что готовит ему братец?
– Как там дела с похоронами?
Лоик горько усмехнулся, покачав головой с таким видом, будто хотел сказать: «И это все, что тебя интересует?»
– Самолет завтра утром. Гроб полетит вместе с нами до Ланьона. Потом пикап похоронного бюро доставит его на мыс Аркуэст.
– Кто занимается перевозкой?
– Компания, чьи координаты ты мне и дал.
– А оттуда как?
– Катером на Бреа.
Его отец на перекладных – с самолета на катафалк, потом из пикапа на катер и наконец на людских плечах до церкви. Эрван вновь увидел его между четырех досок, обряженным на африканский манер, босым, в аэропорту Лубумбаши.
– Его одели?
– Я привез им один из его костюмов и рубашку от Шарве.
Грегуар Морван вот уже на протяжении десятилетий носил одно и то же: сшитые по мерке костюмы от Эрменеджильдо Дзеньи, небесно-голубые рубашки с белым воротничком и подтяжки в форме перевернутой буквы игрек. В этой одежде его и следовало похоронить: генерал в своей форме.
– Я присоединюсь к вам на Аркуэсте.
– Ты не поедешь с нами?
– Нет. Я уеду прямо сейчас. У меня там встреча. Личное дело.
Лоик недоверчиво глянул на брата: за Эрваном не водилось никаких знакомств в том районе и в последние двадцать лет на Бреа он всегда ездил из-под палки.
– Потом все объясню, – тихо проговорил Эрван, чтобы сменить тему. – А сейчас возвращайся в палату и забери Гаэль. Нельзя ее так оставлять.
– А ты?
– Прости: у меня срочное дело.