Хмурясь, я передвинулся на край постели:

– Мне кажется, что, вне зависимости от обстоятельств, в деле этом каким-то образом замешан и Филип Уэст. Тот день до сих пор памятен ему.

– Просто от того, что тебе это кажется, подобное предположение не становится верным.

– Я хочу, чтобы Уэста и Приддиса допросили в ходе расследования. Это откроет нам истину, – нетерпеливо произнес я.

На озабоченном лице Барака все еще читалось сомнение.

– А что представляет собой сассекский коронер? – поинтересовался он.

– Мне о нем ничего не известно. Разведаю, когда мы вернемся в Лондон.

– Если только мы когда-нибудь вернемся туда.

– Мы отправимся туда сразу же, как только нас отпустит хэмпширский коронер. Я обещал тебе это и сдержу свое обещание.

С улицы донеслись громкие голоса, крики и возгласы, и Барак подошел к окну. Я уже некоторое время назад заметил растущий шум, но подумал, что это торговцы готовят свои прилавки к базарному дню. Открыв ставни, Джек присвистнул:

– Поди сюда, полюбуйся!

Я присоединился к нему возле окна. Снаружи целая группа людей, причем некоторые из них несли факелы, собралась вокруг груды хвороста посреди улицы. На наших глазах сборище разделилось надвое, с криками и приветствиями пропуская четверых мужчин. Те несли соломенное чучело, облаченное в рваный балахон с намалеванными на груди королевскими лилиями Франции.

Толпа завопила:

– Жги французишку! Бей пса!

Чучело уложили на хворост, который тут же зажгли. Какое-то мгновение языки пламени лизали фигуру, быстро поддавшуюся натиску огня.

– Так будет со всеми захватчиками! – нравоучительно провозгласил чей-то голос под дружные крики одобрения.

– Отрежем яйца головорезам французского короля!

Отвернувшись от зрелища, я буркнул:

– Они могли бы и поинтересоваться, кто все это затеял. Король, превысивший свою власть.

– В этом-то вся проблема, – заметил мой клерк. – Бывает, начинаешь какое-то дело, и прежде чем успеваешь что-то понять, обнаруживаешь, что оно вышло из-под твоего контроля.