– Папаша Харриданс расстроен находкой, – умиротворяющим тоном проговорил Секфорд.

Хозяин дома обратил к нему свой недобрый взгляд:

– Насколько мне известно, вы, мастер священник, любите выпить вместе с этим старым дураком. И выпить как следует. Кроме того, мне доносят, что службы ваши отдают папистским душком. Не надо добиваться того, чтобы я еще более осложнил вашу жизнь!

– Сэр, – подал голос я. – Выражаю протест. Как магистрату, вам не подобает запугивать свидетелей.

Лицо Хэмфри потемнело, однако он сохранил контроль над собой:

– Я привлекал папашу Харриданса к ответственности за оскорбление прежнего коронера. A мастер Секфорд вообще не является свидетелем. Он не сопровождал вас к плавильне.

Отец Джон невозмутимо возразил:

– Тем не менее я могу засвидетельствовать состояние рассудка мистрис Феттиплейс после пожара в плавильне, как и тот факт, что ее увез отсюда сам мастер Приддис.

Я вздрогнул… Нельзя было, чтобы он привлек внимание к исчезновению Эллен! Кротким тоном я проговорил:

– Если она оказалась свидетелем убийства, это могло бы объяснить помрачение ее рассудка.

– А что, если, – спросил Батресс, поворачиваясь ко мне, – эта смерть была самоубийством? Что, если мастер Феттиплейс по неизвестной нам причине устроил этот пожар, убил своего работника, а затем выгреб на середину пруда, привязал к своей ноге железку и утопился? Подобные вещи случаются: вон, пару лет назад глупая деревенская девчонка забеременела и утопилась в местном пруду.

Мне вдруг представился Майкл Кафхилл, раскачивающийся на веревке в своей комнатушке, и я покачал головой:

– В таком случае на следующее утро посреди пруда обнаружилась бы пустая лодчонка.

– Возможно, это осталось незамеченным. Ведь все были взволнованы вчерашним пожаром, – предположил магистрат.

– Но зачем было мастеру Феттиплейсу накладывать на себя руки? – спросил я.

Батресс пожал плечами:

– Кто знает? Ну что же, нам придется вызвать и других свидетелей. Некоторые из работников, трудившихся на плавильне, еще живы.

– Насколько я понимаю, Эллен Феттиплейс провела тот день в обществе интересовавшегося ею молодого человека. Филипа Уэста.

Хэмфри бросил в мою сторону сердитый взгляд:

– Уэсты – видный здешний род. Хотя и слишком уж преувеличивают собственное достоинство. Мастер Филип служит теперь офицером во флоте его величества.