– Вы шпионили за ним, – прямо сказал лорд Хартфорд.

Государственный секретарь наклонился над столом и жестко заметил:

– Однако вы не нашли уместным сообщить об этом якобы сговоре еретиков, пока казначей Линкольнс-Инн не отверг ваших обвинений.

– Я… Я сначала не подумала. Я была так рассержена, что адвокат моего брата сговорился с моим… – Миссис Слэннинг взглянула на Эдварда, который странно смотрел на нее, пустым, но пристальным взглядом.

Уильям Парр заявил:

– Разве всем не очевидно, что заявления этой женщины – это заявления злобной склочницы, безосновательные, мотивированные одной злобой, а эти трое ни в чем не виновны?

Лорд Пэджет посмотрел на нас и наклонил голову:

– Да, думаю, это так. Миссис Слэннинг, вы порочное и надоедливое существо. Вы только отняли наше время.

Изабель задохнулась и теперь всеми силами пыталась совладать со своими чувствами, а Пэджет обратился к нам:

– Джентльмены, мы обсудим это между собой еще немного. А вы все подождите, пока заседание Совета закончится.

Он сделал знак страже, и нас вывели.

* * *

Мы вернулись в комнатушку, где ждали раньше. Как только дверь закрылась, я прочувствованно обратился к Филипу:

– Вы поступили хорошо, и спасибо вам! Вы хорошо отвечали.

Коулсвин горестно ответил:

– Когда дело касается веры, нужно говорить скорее с мудростью змеи, чем с простодушием голубки. Сам Иисус Христос сказал, что так до́лжно делать при необходимости. – Он посмотрел на меня. – Думаете, нас теперь отпустят?

– Очень на это надеюсь. Изабель выставила себя дурочкой. Нам повезло, что у меня друзья в Совете, а у Рича были свои основания не уничтожать меня. Пэджета, кажется, тоже перетянули на нашу сторону.

– Да. – Коулсвин нахмурился. – Гардинер и Ризли могли получить шанс расспросить нас подробнее о наших верованиях, что, по крайней мере для меня, было бы… непросто.

Эдвард сел на подоконник спиной к великолепному виду на реку и оперся головой на руки. Я сказал ему:

– Вы тоже хорошо держались, сэр.