Затем я устало направился к двери, а Винсент уставился на миссис Слэннинг.

– Погодите! – сказал он, обернувшись. – Вы не можете оставить меня одного с ней в таком состоянии…

– Воуэлл поможет вам перевязать ее рану. И потом, если вы примете мой честный совет, вам следует послать за ее священником. Позаботьтесь, чтобы пришел именно он, так как она придерживается старой религии и это для нее важно. Не знаю, может быть, ему удастся помочь ей. – Я повернулся к Николасу. Он рассматривал лицо отца Изабель, который по-прежнему смотрел с остатков картины с благодушным, уверенным, аристократическим видом. – Пойдем, Ник.

Мы оставили Дирика и старого Патрика и вышли на улицу.

Там под августовским солнцем я сказал своему ученику:

– Ты спас ее.

– У нее был добрый, любящий отец, и все же она дошла до такого, – тихо ответил Овертон, и я с гнетущим чувством понял, что письмо от родителей вызвало мысли о самоубийстве и у него. Но он отверг эти мысли и поэтому с такой страстью отнесся к Изабель.

– Что с нею будет? – спросил юноша.

– Не знаю.

– Наверное, для этой бедной женщины уже поздно. – Николас глубоко вздохнул и пристально посмотрел на меня своими зелеными глазами – твердо и серьезно: – Но не для меня.

* * *

На следующий день я стоял перед площадью у церкви Святого Михаила, выходившей к открытому пространству у западного конца Чипсайда. Вдоль всего Чипсайда, по которому вскоре должен был проехать адмирал д’Аннебо, выстроились люди. Мэр Боуз, которого я видел в последний раз на сожжении Анны Эскью, стоял в одиночестве на небольшом возвышении. Я дожидался, стоя рядом с олдерменами и другими видными гражданами Лондона, у каждого из которых была золотая цепь. Как и во время казни, на временно сооруженной кафедре стоял одетый в белое священник, но на этот раз он был здесь, чтобы произнести по-французски приветствие адмиралу. Стоял гул голосов, а в акведуке рядом с церковью журчала вода.

Утром адмирал поднялся по реке от Гринвича до Тауэра в сопровождении своих галер. Накануне вечером я взял с собой Николаса, чтобы навестить Барака и Тамасин, и мы мирно провели вечер, играя в карты. Я не сказал им, что случилось с Изабель – Тамасин в ее состоянии лучше было не слышать этого, – а потом пошел домой и заснул поздно, поскольку мне мешали залпы из Тауэра в честь адмирала. Даже на Чансери-лейн от шума дребезжали окна. Из Тауэра адмирал д’Аннебо вместе с Уильямом Парром, графом Эссекским, братом королевы, в сопровождении прочих высоких лиц королевства должен будет проехать через город до церкви Святого Михаила.