– Где?

Сначала он ничего не заметил. А затем увидел дом в викторианском стиле, почти целиком спрятанный за орешником, падубом и вязами.

– Что это такое?

По кирпичным стенам вился плющ, закрывая кое-где окна. Кто высадил плющ и глицинию у крыльца? Фантин? Она прожила здесь долгие десятилетия. И год за годом следила, как побеги поднимаются все выше, достигают крыши.

– Пойдем, я кое-что тебе покажу.

* * *

Когда Жас после завтрака позвонила Эшу, тот сказал, что в десять ему назначен прием у врача. Но, конечно, если она хочет показать Робби его жилище, он не возражает. И оставит дверь незапертой. Может быть, это был его способ извиниться. Если и так, подумала Жас, почему нет? Ему нужно время, чтобы принять случившееся.

По каменным ступеням Жас поднялась к передней двери. Пояснила брату:

– Пьер Гаспар построил это здание как выставочный зал. Он занимался не только ювелирным делом, но и производством цветного стекла. А потом, когда женился, здесь работала его супруга Фантин.

– Женщина из дневника Гюго?

Жас кивнула. Робби рассказал ей, что изучил записи за те два дня, что она спала.

Взявшись за дверную ручку, она испытала странное ощущение. Металл холодил кожу, а на душе было тепло: она будто вернулась домой.

Хотя Жас побывала здесь всего один раз, дорогу она нашла без колебаний. Ее не оставляло чувство, что дом ждал именно ее и теперь радуется. Марокканские синие изразцы камина в столовой переливались, как морская гладь. Торшеры в гостиной приветливо кивали цветными плафонами.

Наконец они оказались в холле, освещенном зелеными стеклянными лампами. Стоя у массивной двери красного дерева, украшенной искусной резьбой в форме цветочных гирлянд, женщина замерла от предвкушения того, что ждало ее дальше.

– Здесь работала Фантин.

Она открыла дверь, и на них обрушились запахи.

Сотни крошечных флаконов сверкали в свете лампы. Лучи солнца отражались от стекла и оставляли мерцающие текучие блики на потолке и стенах.

– Фантин работала в этой мастерской до самой смерти, почти семьдесят лет. Она умерла в двадцать четвертом году в возрасте девяноста четырех лет.

Робби заметил:

– Похоже на нашу лабораторию.