После недолгого молчания Грант сказал:

— Не знал, что твой двоюродный брат здесь по долгу службы.

— А мне казалось, что это известно всем и каждому. Вот только не пойму, почему все так носятся с этой Мэри Стоукс.

— Об этом я как-то не подумал. Слышал только, что она перепугалась, вот и все. А что же ее напугало?

Сисели взяла себя в руки. Их отношения с Грантом разладились, и она никоим образом не намеревалась их восстанавливать. Но вот промах совершить было легко. Сисели сообразила, что начинает давать слабину. Она сухо ответила:

— По-моему, сова.

Грант издал звук, отдаленно напоминающий смешок, и тут же замолчал. Сисели, похоже, прекрасно понимала, что это означает. Они с Грантом идут по темной улице и болтают о Мэри Стоукс. Как будто каждому из них интересно, что эта Мэри там увидела! Они с Грантом с глазу на глаз в темноте, им нечего друг другу сказать, а тем временем им просто необходимо объясниться раз и навсегда. Но сама мысль об этом была просто невыносима. Сисели заволновалась, лихорадочно подыскивая слова, чтобы хоть как-то нарушить молчание, но на ум ей ничего не приходило.

Затянувшуюся паузу прервал Грант, как бы между прочим спросив:

— Ты часто видишься с Марком?

Сисели стало чуть легче, потому что она смогла немного выплеснуть злость.

— А почему бы и нет?

— И вправду — отчего бы нет. Он пишет смешные песенки, ты играешь на органе — у вас общие интересы.

Он услышал, как у Сисели перехватило дух.

— Какие же гадости ты говоришь, Грант!

— Констатирую общеизвестный факт.

— Марк пишет неплохие вещи — для тех, кому они нравятся.

— Хорошо-хорошо — они мне не очень нравятся, вот и все.

— На самом деле, мне они вообще не нравятся.

— Но тебе нравится Марк. Может, ты пытаешься мне сказать, что любишь его таким, какой он есть, как человека?

Грант подначивал ее, и Сисели это понимала. Если она возмутится, то Грант с удовольствием запишет себе очередной выигранный раунд. Сисели ответила с заслуживающим похвалы спокойствием: