Команда Иблиса быстро раскрыла большие ящики, вытащила оттуда стол и разложила его перед Веню, извлекла заранее упакованные рюкзаки и ранцы, палатки и ноутбуки.

Кунчен обошел каменистое поле, местами заснеженное, местами поросшее травой. Время от времени он останавливался, втягивал носом воздух, словно пробовал его вкус. Потом раскинул руки в стороны и закрутился на месте, словно исполняя ритуальный танец. Поднял голову к небу, вглядываясь в него, посмотрел на громадный острый пик, возвышавшийся над ними на несколько тысяч футов. Всмотрелся в снежные вихри по рваным краям вершины — словно на фотографии Анселя Адамса[30].

КК отвернулась от Тсеринга, занятого природоведческими наблюдениями, и обратила взгляд на карту Пири Рейса, разложенную на столе. К ней были приколоты белые бумажки с английским текстом — переводы с турецкого, сделанные Иблисом во время перелета. Сонам, читая бумажки с переводами, придерживал их трепыхающиеся на ветру кончики. Он обратил взгляд на изображение Канченджанги на карте, провел мозолистым пальцем по красной линии, обозначавшей маршрут. Веню, Синди и Иблис стояли, затаив дыхание в ожидании приговора Сонама, но он молчал, его глаза закрывались время от времени, когда он погружался в размышления.

Наконец, он резко открыл глаза, повернулся к Веню с широкой улыбкой, обнажившей неровные зубы, и сказал, показывая на запад:

— Пять часов.

Филипп посмотрел на часы и покачал головой.

— Трехгодичное жалованье за пять часов работы.

— Подожди, пока будем на место, потом говорить о скидка, — сказал Сонам на ломаном английском.

— Можешь не волноваться, — сказал Веню. — Я не буду требовать скидок.

Иблис повернулся к своим людям.

— Закрепите ящики и подготовьтесь. Мы уходим через десять минут.

КК увидела Тсеринга, который шел к отцу. Старший проводник шагал медленно, его глаза остерегающе смотрели на Веню.

— Мы не можем идти, — сказал он.

Тот ничего не ответил, глядя на приближающегося к нему человека.

— Почему? — пролаял Иблис.

— Надвигается буря.

— Буря? — Он посмотрел на голубое небо.

Филипп повернулся к Сонаму — его поднятые брови требовали подтверждения.

Проводник посмотрел на снежные вихри у горной вершины и согласно кивнул.

— Сильная буря.