— Долго будете его купать? — спросил он наконец.

— Пока тонуть не начнет.

— Напомните вас не злить.

— В России такое часто случается.

52 Тверская область, Россия

52

Тверская область, Россия

Жирову хватило двух минут в ледяном озере. Он прекратил сопротивляться и строить из себя оскорбленную невинность, угрожать тем, что за ним вот-вот примчатся собратья из ФСБ. Покорившись, он стал образцовым пленником и попросил лишь об одном — привести себя в порядок. В качестве шпиона он всю жизнь избегал камер и в свой звездный час не хотел выглядеть, как побежденный боксер.

Есть в разведке одна азбучная истина: вопреки расхожему мнению, большинство шпионов любят говорить, особенно когда карьере конец. Тогда правда из них сыплется как горох из мешка; им лишь бы доказать, что они не винтики в тайной машине, что они важные персоны, даже если справедливо обратное.

Потому-то Габриель нисколько не удивился, когда Павел Жиров сделался заметно словоохотливей после купания в озере. Его переодели в сухую одежду и напоили сладким чаем с капелькой бренди; потом он начал рассказ — правда, не с похищения Мадлен, а с себя самого. Он был ребенком номенклатуры, коммунистической элиты, сыном высокопоставленного чиновника, служившего в Министерстве иностранных дел при Андрее Громыко. Юный Павлик Жиров ходил в привилегированные школы для детей элиты, его родители отоваривались в особых магазинах, где работникам партии предлагались роскошества, о которых большинство населения Союза могло только мечтать. Была в его жизни и неслыханная радость — заграничные поездки. Жиров почти все детство провел за пределами СССР: главным образом в вассальных республиках Восточной Европы, на работе в которых специализировался его отец. Позже он целых полгода прожил в Штатах, когда его командировали в Америку. Обученный презирать Штаты, Жиров — как примерный гражданин СССР — возненавидел их.

— Мы не понимали, что такого заманчивого в американском буржуйстве, — признался он. — Нам оно казались идеальным оружием в борьбе против самой Америки.

Несмотря на прохладное отношение к учебе — а порой и хулиганские выходки, — Жиров получил допуск в престижный Московский институт иностранных языков. Предполагалось, что после юный Павел поступит на службу в МИД, но тут к Жировым на квартиру пришел вербовщик из Комитета государственной безопасности, более известного как КГБ. Вербовщик сообщил, что за Павликом с самого детства приглядывал Комитет и что у него все задатки идеального шпиона.

— Он невероятно польстил мне, — признался Жиров. — Был 1975 год. В Хельсинки Форд и Брежнев мило беседовали о безопасности, однако за этим фасадом благополучия кипела борьба Востока и Запада, капитализма и социализма. Мне предложили стать ее частью.