— Да, — сказал Жиров, глядя прямо в камеру, — я похитил любовницу премьер-министра.

— Откуда ты узнал о связи Мадлен и Ланкастера?

— В лондонской резидентуре слышали сплетни о некой молодой особе, которая ночами приезжает на Даунинг-стрит. Я приказал разузнать о ней поподробнее. Личность любовницы выяснить было нетрудно.

— Фэллон знал, что ты ее похитишь?

Жиров покачал головой.

— Сначала я прислал Партии признание Мадлен и лишь потом сообщил Фэллону, кто стоит за похищением. Велел ему воспользоваться случаем, добиться разрешения. Иначе и ему предстояло оскандалиться.

— Ты пригрозил слить новость о взятке в пять миллионов евро от кремлевской нефтяной компании.

Жиров кивнул.

— Когда ты с ним связался?

— Пока ты и твой дружок мочили французиков, я приехал в Лондон. Ланкастер до того обессилел от стресса, что поручил Фэллону разобраться с повторным запросом от «Волгатека» самостоятельно. Как ни противился британский министр энергетики, Фэллон протолкнул наш проект. Дальше я инициировал финальную стадию операции.

— Требование выкупа, — подсказал Габриель. — Десять миллионов евро — или девчонка умрет. И все это время Фэллон знал, что похищение и требования выкупа — лишь прикрытие, дабы отвлечь наше внимание от «Волгатека».

— В том числе.

— Ланкастер хоть что-нибудь знал?

— Нет, — ответил Жиров. — Он все еще верит, будто отдал десять миллионов евро за спасение любовницы и карьеры.

— Почему деньги должен был доставить я?

— Мы хотели повеселиться за твой счет.

— Убить Мадлен у меня на глазах?

Жиров промолчал.

— Скажи это на камеру, Павел. Признайся, что убил Мадлен.

— Я убил Мадлен Хэрт.