– Где мы?

– Сейчас – где-то над Францией. Я так полагаю.

– Если вы опять пустили в ход химические препарата, думаю, вы уже и так знаете все, что хотели.

– Ах, Ник, – вздохнул Уоллер. – Я понимаю, ты уверен, что у тебя нет никаких оснований доверять мне. Но единственный препарат, который тебе вводили, – это какое-то обезболивающее. На наше счастье, в Чек-Лап-Кок имеется довольно приличная, хорошо оборудованная больница для путешественников. Ну и паршивая же рана тебе досталась! Да еще и вторая за последние недели, если учитывать поверхностное ранение левой руки. Ты всегда быстро выздоравливал, но понемногу и ты начинаешь сдавать. Наша работа – занятие для молодых, как и американский футбол. Я же сказал это тебе еще пять лет назад, когда объяснял, почему тебе следует уйти.

– Как вы меня отыскали?

Уоллер пожал плечами и откинулся на спинку кресла.

У нас имеются свои источники, как людские, так электронные. Тебе и самому это прекрасно известно.

– Экая, однако, дерзость – использовать американский военный самолет для операции в чужом воздушном пространстве.

– Ничего особенного. Если, конечно, ты не принял всерьез измышления Гарри Данне насчет того, что наша контора по самой природе своей – этакий медведь-шатун, изгой мира спецслужб.

– Вы утверждаете, что это неправда?

– Я ничего не утверждаю, Ник.

– Вы уже признали, что вы русский. Геннадий Розовский, уроженец Владивостока. Лучшие специалисты ГРУ готовили вас к работе долговременного агента внедрения – учили вас английскому языку, реалиям американской культуры, американскому образу жизни, верно? Вы – шахматное чудо. Юрий Тарнапольский проверил все эти сведения, и все подтвердилось. Вы еще в ранней молодости заработали своеобразную репутацию – некоторые звали вас Волшебником.

– Ты мне льстишь.

Брайсон взглянул на своего бывшего наставника. Тот вытянул ноги и заложил руки за голову. Уоллер – он оставался таким же, каким его знал Брайсон (если, конечно, предположить, что Брайсон его хоть сколько-то знал), – похоже, не испытывал ни малейшего неудобства.

– Где-то в глубине души, – продолжал Уоллер. – Я всегда знал, что теоретически это вероятно – что когда-то мое досье работника ГРУ просочится наружу из сейфов американской разведки. Примерно таким же образом, как наводнение размывает могилу и выносит на всеобщее обозрение давно похороненный труп. Но кто же мог предсказать подобный поворот событий? Никто. Даже мы. Все насмехаются над ЦРУ за то, что они не сумели предсказать внезапный развал Советского Союза, и я не возьмусь защищать церэушников. Но мне всегда казалось, что это нечестно – боже милостивый, ведь даже Горбачев и тот не понял, к чему все катится!