— К черту лейтенанта Мэттьюза! Мне нужно, чтобы вы все рассказали. И немедленно!

— Ничего я вам не скажу. Дэнни улыбнулся.

— Даю вам 48 часов, чтобы изменить свое решение.

—Или?

— Или все, что я о вас знаю, передам прессе.

Гордин щелкнул пальцами, к нему подошел официант. Дэнни встал и вышел из ресторана под дождь. Вспомнил, что обещал позвонить Шортеллу, высмотрел телефонную будку напротив агентства, набрал номер дежурки голливудского участка и услышал «Да»: трубку снял чем-то озабоченный Джек.

— Это Апшо, Джек. Что у вас там…

— Еще один труп. Его ночью обнаружили на реке городские. Сейчас с ним работает доктор Лейман…

Дэнни оставил трубку болтаться на проводе, голос Шортелла в трубке кричал: «Апшо! Апшо!» Сам Дэнни уже мчался в центр. Остановился у приемной городского морга, на бегу едва не споткнулся о труп на носилках. Шортелл был уже тут — вспотевший, с приколотым поверх плаща жетоном. Увидел Дэнни и преградил ему путь во владения Леймана:

— Спокойно, спокойно.

— Кто он?

— Это Оджи Луис Дуарте, один из твоего списка. «Синие» установили его личность по водительскому удостоверению. Обнаружен в половине первого ночи городскими патрульными, которые даже не знали о нашей команде. Брюнинг был здесь и только что уехал. Шумел, что Дуарте ушел вчера вечером от «хвоста». Это вранье, Дэнни. Вчера вечером я тебя везде искал, хотел сообщить, что по угону машин и палкам зутеров ничего нет. Разговаривал с телефонисткой участка Уилшира, она сказала, что Брюнинг весь вечер был там с Дадли Смитом. Перезвонил позже — мне сказали, что они все еще там. Брюнинг говорил, что остальные трое остаются под наблюдением, но я ему не верю.

В голове Дэнни гудело, от зловония морга мутило, горело свежевыбритое лицо. Он направился к двери с табличкой «Доктор Нортон Лейман» и увидел лучшего в стране патологоанатома — он что-то писал. За ним на столе для вскрытий покоилось обнаженное тело. Доктор отступил на шаг, как бы говоря: «Ну-ка полюбуйся».

Оджи Дуарте, миловидный мексиканец, два дня назад выходивший из агентства Гордина, лежал на столе из нержавеющей стали на спине. Труп был обескровлен, раны от укусов, обнажавшие кишки, нанесены узором и не перекрывали друг друга. Щеки были прорезаны до десен и челюстей. В самый глубокий разрез был вставлен отрезанный пенис: его головка торчала изо рта, и зубы зажимали крайнюю плоть: трупное окоченение сохранило кощунственную непристойность в застывшем виде.

— О господи, да как же это… — простонал Дэнни.

— Тело лежало под дождем, раны чистые. Я обнаружил четкий след зуба и сделал с него слепок. Это несомненно зуб животного. Послал ассистента со слепком к судебному ортодонту в Музей естествознания. Жду результатов с минуты на минуту.