Я заговорил, сам удивляясь своему спокойствию.

– Прекрасно, – сказал я ему. – Вы знаете про Мати. И что особенного?

– Особенного очень много. И вы это понимаете гораздо лучше, чем я.

Он медленно оглядел гостиную. Его глаза пропутешествовали от предмета к предмету, ни на чем не задерживаясь. Затем По кашлянул, выпрямился и сказал:

– Вы удивитесь ходу моих рассуждений. Но вначале хочу спросить: вам это действительно интересно слышать?

– Да. В высшей степени интересно.

Он пристально и, как мне показалось, недоверчиво взглянул мне в глаза. Потом отправился бродить по комнате.

– Начну с весьма странного факта. В подземелье хранилось только одно сердце.

По сделал паузу – вероятно, для пущей важности или желая услышать мой ответ. Но я молчал. И тогда он заговорил дальше:

– Сперва я был просто не в состоянии вспомнить что-либо из событий в той преисподней. Все подернулось спасительным покровом забвения. Но по прошествии времени память о событиях стала возвращаться ко мне, причем во всех мельчайших подробностях. Мой мысленный взор заполонило таким ужасом, что я был готов усохнуть до макового зернышка…

По передернул плечами (видимо, ужасы нахлынули опять), однако не усох. Но ему понадобилось несколько минут, чтобы продолжить рассказ.

– Мне не хватало крепости духа, чтобы непосредственно созерцать все это. Тогда я решил двигаться по периметру событий, как любознательный путешественник. И вот что интересно: сколько бы я ни бродил, меня без конца возвращало к упомянутой загадке – единственному сердцу.

По сделал очередную паузу. Мне было некуда торопиться. Я вновь стал хозяином своего времени и мог наслаждаться этим спектаклем, пока не надоест.

– Допустим, в подземелье мы видели сердце Лероя Фрая. В таком случае где остальные? Где сердца тех несчастных животных? Где сердце Боллинджера? Где, наконец, другие части тела, также отрезанные у него?

– Должно быть, их спрятали, – впервые нарушил молчание я. – Приберегли для дальнейших ритуалов.

По мрачно улыбнулся. И чего этот парень не пошел по научной стезе? Из него бы вырос замечательный профессор. – Я не верю ни в какие дальнейшие ритуалы, – объявил он. – Мы наблюдали заключительный ритуал. Неужели вы станете возражать, Лэндор?.. Впрочем, мы так и не ответили на этот тревожащий вопрос: где остальные сердца? И вот тут-то я сделал второе открытие. Оно не дало мне прямого ответа, но это не уменьшает важности открытия. Я сделал его, когда… – в его горле что-то булькнуло, – когда просматривал письма Леи. Я не пошел на ее похороны и решил по-иному почтить ее память. Я перебирал ее послания, полные любви. Среди них было стихотворение, которое она мне посвятила. Возможно, единственный образчик ее поэзии. Если помните, Лэндор, я его вам показывал. Я кивнул.