Настал день бала. Отец с гордостью и удовлетворением смотрел, как его принаряженная дочь садится в ландо. Она ничем не отличалась от девушек из богатых нью-йоркских семей. Дочь торопливо помахала отцу из окна кареты, и ландо покатилось в сторону Хэверстро. Весь вечер отец думал, не закружится ли у нее голова и не пересохнет ли во рту от такого обилия танцев. Он намеревался подробнейшим образом расспросить ее обо всем, что происходило на балу, и для порядка отчитать за легкомыслие. Он даже хотел спросить ее, когда она собирается оставить все эти «теткины глупости» и вернуться к прежней жизни.

А пока он дожидался ее возвращения, но дочери все не было. Давно миновало «обещанное время». Наступила полночь… Час ночи… Два часа. Чуя беду, отец взял фонарь и обошел все окрестные тропинки. Не найдя следов дочери, он решил седлать коня и ехать в Хэверстро… Он уже поставил ногу в стремя, когда увидел дочь. Она понуро брела к дому в своих бальных туфельках. У отца упало сердце.

Волосы девушки, прежде убранные в красивые локоны, превратились в один спутанный комок. Из узкой дыры в разорванном сиреневом платье проглядывало нижнее белье. Рукава-буф, зауженные книзу (дочь сама придумала фасон и очень гордилась этим), были варварски оторваны.

А еще отец увидел кровь. Кровь на запястьях дочери, на ее волосах. Но больше всего крови было там, внизу.

Девушка не смела поднять на отца глаза. Не позволила помочь ей вымыться. Все его расспросы о случившемся она встречала молчанием. В течение нескольких дней она вообще не произнесла ни слова.

Измученный ее молчанием, обезумевший от горя, отец поехал к ее двоюродной тетке (мысленно он уже не раз проклял эту женщину) и потребовал объяснений. Так он узнал о троих молодых людях.

Стройные, ладные – они появились словно из воздуха. Никто не знал, кто их пригласил, – гости вообще видели их впервые. Однако речь их была правильной, манеры – учтивыми, а одежда – вполне элегантной, хотя и довольно странно сидящей на них, как будто они у кого-то ее позаимствовали. Было заметно, как им нравится, что вокруг – столько женщин. По словам одного из гостей, эти молодые люди вели себя так, будто вырвались из монастыря.

Особое внимание незваных гостей привлекла девушка из Баттермилк-Фолс. Ничего не зная о мужском коварстве, она поначалу приняла ухаживания молодых людей за чистую монету и была им даже благодарна. Когда же поняла, чем обусловлено их внимание и куда направлены эти ухаживания, девушка замкнулась в себе и замолчала. Молодые люди, изобразив притворное разочарование, отошли, однако исподволь продолжали наблюдать за нею. Через некоторое время девушка решила выйти на воздух. Трое молодых людей последовали за ней.