Лейтенант положил руку на плечо Каплинджера и развернул его боком, так, что министр оказался между ним и Графтоном.

– Не двигайтесь, капитан. Клянусь, я пристрелю его, если придется.

– Что…

– Именно так, Каплинджер, – прошипел Бабун ему в ухо. – Я нажму на курок и выпущу из вас мозги. На сей раз будет не Матильда Джексон, и не Рита Моравиа, и не Луис Камачо. На сей раз будете вы! Вы думали, что все рассчитали, да? «Минотавр»! Вы ошиблись! Решение принято. Настало время умереть вам.

Министр обернулся к нему:

– Но послушайте…

Бабун изо всех сил выкрутил руку Каллинджеру.

– Решение принято! Они решили. Для вас все кончено.

– Пожалуйста, послушайте… – взмолился министр, а Джейк тем временем с разгневанным видом направился к ним.

– Таркингтон!

– Пока, сволочь! – Бабун отошел в сторону и подняв руку, направив ее на лицо Каплинджера.

– Бах, – сказал он и выронил трубку из кочерыжки. Каплинджер ошеломленно озирался.

– Таркингтон, – тихо произнес Джейк угрожающим тоном.

Бабун сошел с дорожки. Он споткнулся, выругался и направился дальше. Он не оглядывался.

Каплинджер опустился на гравий. Он уронил голову на колени. Потом прошептал:

– Я действительно… действительно считал…

– Его жена…

– Знаете, он прав. – Джейк обернулся и посмотрел в конец длинной, ровной подъездной дорожки. Таркингтон все еще шагал, высоко подняв голову. – Да, прав.

– Уезжайте. Заберите его с собой. Уезжайте.

– С вами все в порядке?