– Давай я напою тебя кофе? А после отвезу обратно.

Предложение показалось Глаше заманчивым. Она улыбнулась:

– Ну, давай.

Девушка так обрадовалась, что Глаша догадалась: ей просто до смерти не хочется оставаться одной в пустой квартире.

– Если хочешь помыть руки, то вон там – ванная, – подсказала Карина. – Я буду на кухне. Обувь можешь не снимать.

Стандартная однокомнатная хрущевка производила странное впечатление из-за беспорядочного нагромождения самых различных вещей. Свободного пространства оставалось так мало, что в некоторых местах протиснуться можно было только боком. Многие вещи стояли нераспакованными, даже в ванной Глаша обнаружила какие-то запечатанные коробки.

Еще в ванной Глаша учуяла распространившийся по квартире аромат жареной арабики, который заглушил запах нежилого помещения.

Карина успела не только сварить кофе, но и красиво сервировать стол. Полотняная салфетка с петухами смотрелась очень нарядно, а маленькие чашечки, в которые Карина разливала горячий напиток, выглядели как игрушечные.

– Кофе меня научил варить мой бывший приятель – Гоша, – грустно сообщила Карина. – Он в этом здорово разбирался и старался строго следовать всем правилам. Например, никогда не пил кофе без коричневого сахара, причем клал его сразу в джезву. Вот попробуй сама. – Она передала Глаше чашечку. – Это по его рецепту. Вкус – совершенно особенный, ты заметила?

Отхлебнув глоток, Глаша вежливо кивнула. Кофе показался ей слишком крепким, а она не любила излишнюю горечь с детства. Чтобы не обидеть Карину, Глаша мужественно допила напиток до конца.

– Ты не торопишься? – просительно заглянула ей в глаза Карина.

– Вообще-то тороплюсь, но, если хочешь, могу задержаться еще немного.

– Спасибо! Мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть. Ведь я не была здесь с того дня, как похоронили маму.

Чтобы скрыть подступившие слезы, Карина быстро отвернулась.

– Я понимаю, – мягко сказала Глаша.

– Ты пока можешь пройти в комнату, а я только сполосну чашки и приду к тебе. Я хотела тебе кое-что показать.

В комнате было еще теснее. Лишь один участок стены напротив окна оказался свободен. Фотографии покрывали выцветшие обои разноцветным ковром. Глаша с интересом принялась разглядывать снимки, пока один из них не заставил ее застыть с открытым ртом. В центре снимка на зеленой лужайке восседала довольная Муля, по обе стороны от нее сидели две женщины, которых толстуха обнимала за плечи. Затаив дыхание, Глафира несколько минут, не веря своим глазам, таращилась на Мулиных подруг. В голове у нее помутилось, к горлу подступила тошнота.