— Нет-нет, ты соглашаешься со мной только для вида. На самом деле ты просто хочешь успокоить старика, потому что он выглядит черт знает как.
— Нет-нет, ты соглашаешься со мной только для вида. На самом деле ты просто хочешь успокоить старика, потому что он выглядит черт знает как.
Даже при смерти, лежа в хосписе для неизлечимо больных, этот человек продолжал повелевать своей дочерью.
Даже при смерти, лежа в хосписе для неизлечимо больных, этот человек продолжал повелевать своей дочерью.
— Что ты! Я хотела сказать совсем не то…
— Что ты! Я хотела сказать совсем не то…
— Ами, послушай, послушай меня.
— Ами, послушай, послушай меня.
— Слушаю.
— Слушаю.
— Я слышал твои рассказы о том, как ты несешь службу.
— Я слышал твои рассказы о том, как ты несешь службу.
Сакс пошла по стопам отца и в то время служила патрульным полицейским. Так ее и прозвали: ДП — «дочь патрульного».
Сакс пошла по стопам отца и в то время служила патрульным полицейским. Так ее и прозвали: ДП — «дочь патрульного».
— Пап, да я все сочинила.
— Пап, да я все сочинила.
— Будь серьезной.
— Будь серьезной.
Улыбка Сакс поблекла, и она действительно стала серьезной. Пыльный летний ветерок проникал в полуоткрытое окно, ероша непокорные рыжие волосы и теребя застиранные простыни на кровати отца. Оба чувствовали себя неуютно в этом мрачном заведении.
Улыбка Сакс поблекла, и она действительно стала серьезной. Пыльный летний ветерок проникал в полуоткрытое окно, ероша непокорные рыжие волосы и теребя застиранные простыни на кровати отца. Оба чувствовали себя неуютно в этом мрачном заведении.