Дункан ответил не сразу.

— Вопрос, который тебя по-настоящему интересует: почему я убиваю именно этих людей.

— Ну, в общем… — Дункан был прав.

— Я ведь тебе никогда не говорил.

— Не говорил.

«Доверие почти так же ценно, как и время…»

Дункан посмотрел на Винсента, а потом снова перевел взгляд на улицу.

— Знаешь ли, мы все находимся на земле определенный период времени. Некоторые проводят здесь всего несколько дней или месяцев. Большинство из нас надеются задержаться тут на годы.

— Верно.

— Так, словно у Бога — или у того, кто его для тебя там заменяет, — есть громадный список всех живущих на Земле. И когда стрелки Божьих часов доходят до определенной точки, для кого-то наступает последнее мгновение. И человек умирает… Как бы то ни было, у меня есть собственный список.

— Из десяти имен.

— Из десяти имен… Единственная разница заключается в том, что у Господа Бога нет особой причины никого убивать. У меня она есть.

Винсент промолчал. На какое-то мгновение он перестал быть Умницей Винсентом и Голодным Винсентом. Он стал обычным Винсентом, слушающим друга, который делится с ним чем-то очень важным для него.

— И вот теперь наконец я могу сообщить тебе эту причину.

И он ее сообщил…

* * *

Луна была полосой белого цвета на капоте автомобиля, отражавшейся у нее в глазах.

Амелия Сакс мчалась вдоль Ист-Ривер.

Она чувствовала, как тяжелый груз давит ей на сердце. Психологическое эхо событий нескольких последних дней: связь продажных полицейских с мафией, убравшей Бена Крили и Фрэнка Сарковски; опасность того, что инспектор Флаэрти может в любой момент отобрать у нее дело; слежка за ней Денниса Бейкера и недоверие к ней со стороны начальства; скандал с помощником инспектора Джеффрисом.

Но самым страшным для Амелии стала информация о преступном прошлом отца.