Амелия Сакс не имела никакого отношения к перечисленным преступлениям. Однако Карелли совсем недавно вышел на свободу, и в полицейским управлении боялись, что он снова может установить с ней контакт. Они не подозревали Амелию ни в чем незаконном, но, как говорилось в письме, если ее теперь увидят с Карелли, это может вызвать нежелательные последствия.

Амелия откашлялась. Райму было известно абсолютно все о Нике и Амелии, об их намечавшейся свадьбе, об их близости, о том, как она была потрясена, узнав, кем на самом деле был ее возлюбленный.

Бейкер покачал головой:

— Простите меня. Но я не знал, каким другим способом выполнить их задание. Мне было приказано составлять исчерпывающий отчет, предоставлять все подробности относительно того, где я тебя видел, Амелия, чем ты занимаешься, как на работе, так и дома, то есть абсолютно все о тебе. Сообщать о любых связях с Карелли или с кем-то из его друзей.

— Вот почему ты выкачивал из меня информацию о ней! — злобно воскликнул Райм. — Дерьмо какое-то!

— Со всем уважением к тебе, Линкольн, я должен сообщить всю правду до конца. Ее хотели снять с дела. Не желали, чтобы она — с ее прошлым — занималась преступлением такого уровня. Но я им решительно сказал: нет! Поэтому мне приходится все проверять.

— Я несколько лет не видела Ника. Я даже не знала, что он вышел на свободу.

— Именно это я и сообщу им. — Он снова кивнул в сторону портфеля. — Все мои заметки там.

Пуласки обнаружил внутри еще несколько листов бумаги. Он продемонстрировал их Амелии. Она прочла их, а затем положила перед Раймом. На них действительно были заметки Бейкера: время, когда он вел за ней наблюдение, вопросы, которые задавал, то, что нашел в ее календаре и адресной книге.

— Ты ведь совершил проникновение со взломом, — заметил Селлитто.

— Признаю. Перешел грань. Простите.

— Почему, черт тебя подери, ты не обратился ко мне?! — рявкнул Райм.

— Или к кому-то из нас? — добавил Селлитто.

— Задание исходило с самого верха. И мне было приказано держать все в тайне. — Бейкер повернулся к Амелии: — Я понимаю, что ты расстроена. Мне очень жаль. Но я ведь сам хотел, чтобы ты работала с этим делом. И мне больше ничего не оставалось. Я уже передал им все свои выводы. Теперь все в прошлом. Послушайте, давайте забудем о том, что произошло, и продолжим работу.

Райм перевел взгляд на Амелию. Ему больно было видеть ее реакцию на случившееся: неподвижные глаза, покрасневшее лицо. Амелия больше не злилась. Она была просто растеряна и смущена, ведь из-за нее возникла крайне неприятная ситуация, в которую оказались вовлечены и ее товарищи. Ее личные проблемы отвлекли их от серьезной работы. Для Райма было необычно — и довольно мучительно — видеть Амелию Сакс до такой степени расстроенной и уязвимой из-за явного чувства собственной вины.