— Куда идете? — равнодушно спросил тот, что был ростом повыше.

Куда я иду, его, впрочем, вовсе не интересовало. Он демонстративно попробовал монету на зуб (я тем временем тревожно оглядывался через плечо, пытаясь разглядеть преследователя, но безуспешно). Взятку мою признали доброкачественной, открыли ворота, и я очутился по ту сторону городской стены.

Двор таверны был погружен в темноту, и там царило молчание. Однако эта тишина показалась мне предзнаменованием каких-то грозных событий. Света в окнах не было, только мой маленький фонарик боролся с тьмой. Откуда-то справа из мрака послышалось ржание, потом я услышал, как лошади переступают с ноги на ногу: где-то совсем рядом была конюшня. Я приподнял фонарь повыше, пытаясь сообразить, куда же мне идти.

— Погаси свет, глупец! Хочешь подать знак стражникам? — прямо мне в ухо шепнул мужской голос, и теплое дыхание коснулось щеки.

Сердце так прыгнуло в груди, что я чуть не выронил фонарь. Однако овладел собой, сунул два пальца под стекло и придавил фитиль. Мужчина, шепнувший мне, тем временем уже решительными шагами пересекал двор, длинный плащ путался у него в ногах.

Лунный свет пробился из-за туч, и двор вдруг ожил: какие-то темные фигуры бесшумно бродили по нему. Все были в плащах, у всех лица закрыты капюшонами. Мне припомнился предрассветный час в Сан-Доменико: заутреня, такие же, в плащах с капюшонами, фигуры монахов, среди которых прошла моя юность.

Я последовал за ближайшей тенью и добрался до маленькой двери. Она закрылась за тем, кто вошел передо мной. Я с трудом разглядел решетку на уровне моей головы, приподнялся на цыпочки и прошептал: «Ora pro nobis». Никто не ответил, но дверь молча приотворилась, изнутри меня поманила чья-то рука.

Я скользнул сквозь щель в узкий коридор — судя по запаху несвежей пищи, он соединялся с кухней. Человека, отворившего мне дверь, я узнал по росту: Хамфри Причард, слуга из таверны. Узнал ли он меня, об этом я судить не мог. Хамфри провел меня по коридору на шаткую лесенку. Одна лишь сальная свеча догорала в настенной скобе на полпути ко второму этажу, вся лестница полна была ее кислым дымом. За спиной у меня скрипели чьи-то шаги. Я поспешил и вскоре оказался на лестничной площадке под низко нависающими балками. Пол здесь был кривой и неровный. Я заметил маленькие, завешенные черной тканью окна: снаружи света никто не увидит.

Поскольку я все еще не знал, куда мне идти, то дошел до конца площадки, где была приотворена узкая дверца. Пройдя в нее, я оказался в небольшом помещении, где толпилось множество закутанных в плащи фигур. Они окружили небольшой самодельный алтарь, на котором в высоких серебряных подсвечниках горели три свечи, озаряя темный деревянный крест с серебряной фигурой Спасителя. Все головы склонены, все застыли в ожидании. Я чувствовал, что собравшиеся исподволь оглядывают друг друга, и меня в том числе, хотя в тусклом пламени свечей все лица казались одинаково застывшими масками, глаз не было видно.